— Эван, придурок! — завизжала Нэнси. — Ну подожди!
Она кинулась к дому и оставила меня одну с Эваном и его приятелем.
— Ты кто? — спросил Эван.
— Маргарет. Мы только переехали.
— А… Это Мус, — он показал на приятеля.
Я кивнула.
— Послушай, — заговорил Мус. — Если вы только переехали, спроси своего отца, не надо ли подстричь вам газон. Я беру пять баксов в неделю и подровнять могу. Как, ты сказала, твоя фамилия?
— Вообще-то я не говорила. Но если хочешь знать — Саймон.
Я не могла выкинуть из головы то, что сказала Нэнси — у всех у них на уме грязные книжки и голые девицы. Я поплотней завернулась в полотенце, чтобы они не начали разглядывать меня в купальнике.
— Эван! Иди сюда сейчас же! — раздался с крыльца голос миссис Уиллер.
— Иду… иду, — пробормотал Эван.
После того, как Эван зашел в дом, Мус сказал:
— Не забудь, скажи своему отцу. Мус Фрид. Пусть посмотрит в телефонной книге.
— Не забуду, — пообещала я.
Мус пожевал травинку. Потом хлопнула задняя дверь, и вышла Нэнси — она шмыгала носом и у нее были красные глаза.
— Нэнси, деточка! Ты что, шуток не понимаешь? — удивился Мус.
— Заткнись, скотина! — взвилась Нэнси. Потом она повернулась ко мне. — Мне очень жаль, что они выкинули такое в твой первый день здесь. Пошли, я провожу тебя до дома.
Нэнси держала мою свернутую одежду. Она сама была по-прежнему в купальнике. По дороге она рассказывала мне, кто в каком доме живет.
— В выходные мы собираемся на пляж, — сообщила она. — Позвони мне в первый день занятий, и пойдем вместе. Мне до ужаса любопытно, кто будет у нас учителем. Мисс Фиппс, которая должна была вести наш класс, в июне сбежала с каким-то типом в Калифорнию. Так что у нас будет кто-то новый.
Когда мы дошли до моего дома, я спросила Нэнси, может ли она подождать минуту, чтобы я вернула ей купальник.
— Он мне не к спеху. Скажи твоей маме — пусть постирает его, и можешь вернуть на следующей неделе. Он старый.
И обязательно ей было это говорить! Я и сама могла догадаться, что он не новый. Может быть, я бы тоже не одолжила первой встречной мой лучший купальник. Но, во всяком случае, я не стала бы об этом заявлять.
— Да, вот еще что, Маргарет, — сказала Нэнси. — Когда будешь собираться в школу, надевай туфли на босу ногу — без носок.
— Почему это?
— Если не хочешь выглядеть маленькой девочкой.
— Гм…
— К тому же, я хочу, чтобы ты вступила в мой тайный клуб, а если ты будешь в носках, остальные могут не захотеть, чтобы ты была с нами.
— А что за тайный клуб? — спросила я.
— Расскажу, когда начнем учиться.
— Ладно, — согласилась я.
— И запомни — никаких носок!
— Запомню.
Ужинать мы пошли в закусочную. Я рассказала отцу про Муса.
— Всего за пять баксов. И подровнять может.
— Нет, спасибо, — отказался отец. — Мне не терпится заняться газоном самому. Мы и переехали сюда не в последнюю очередь ради этого. Работа в саду полезна для души.
Мама так и просияла. Ох, как мне надоело это их «полезно для души». И когда только они успели заделаться такими любителями природы!
Перед тем, как ложиться спать, я зашла в туалет, думая, что это ванная. Привыкну ли я когда-нибудь к этому дому? Когда наконец я легла в постель и выключила свет, то увидела тени на стене. Я попыталась закрыть глаза и не думать о них, но все равно то и дело открывала, чтобы проверить, там ли они. И никак не могла уснуть.
Бог, ты здесь? Это я, Маргарет. У меня новая спальня, но кровать прежняя. Здесь так тихо — совсем не то, что в городе. Я вижу тени на стене и слышу разные звуки: то скрип, то шорох. Так страшно! Хоть отец и говорит, что звуки бывают во всех домах, а тени это просто деревья. Надеюсь, так оно и есть. Сегодня я познакомилась с девочкой. Ее зовут Нэнси. Она думала, что я окажусь очень взрослой. По-моему, она была разочарована. Может быть, мне пора уже начать взрослеть, как Ты думаешь, Бог? Если бы Ты помог мне, было бы очень хорошо. Благодарю Тебя.
Мои родители не знают, что я разговариваю с Богом. Да, если бы я им сказала, они бы сочли меня каким-нибудь религиозным фанатиком или еще что-нибудь придумали бы. Лучше уж пусть это остается моим личным делом. Если надо, я могу говорить с Ним даже не шевеля губами. Мама говорит, Бог — прекрасная идея. Он принадлежит всем.
