— Вещи уже не новые. А деньгам люди обрадуются.
— А если тебя поймают? — испуганно спросила женщина.
— Не будь дурочкой, Алиса. Я закончил военную академию не для того, чтобы меня поймали крестьяне.
— И убежать ты от них не сможешь со своей больной ногой, — продолжала отговаривать она.
— Думай о чем-нибудь, кроме моей ноги, — порекомендовал ей Майкл.
— О чем, например?
— О том, что в этой деревне могут жить осведомители повстанцев. И будет лучше, если мы отсюда поскорее уберемся, не привлекая к себе внимания. Или лучше подумай о том, что в самой деревне тоже может быть засада, если не штаб-квартира Эль Джефе, — стращал ее Майкл.
— Но нет никаких признаков вооруженного присутствия, — проговорила женщина, оглядевшись.
— Неужели?! Ни танковых частей, ни ракетных установок, ни огнеметов на крыльце. Мирная деревенька… А мне кажется, что если тут что-то и есть, то оно тщательно припрятано — вот в том курятнике, например, или в этом сарае… Слушай меня, дилетантка. Стой здесь, на глаза никому не показывайся. А я скоро вернусь. И не пробуй меня остановить — пожалеешь. Все поняла?! — отчеканил офицер.
— Береги себя, — прошептала Эй Джей.
— Не бойся, женщина. Фрукты, плед, картошка, зеленый лук, кастрюлька и всякие полезные мелочи…
— Мы будем гореть в аду, — угрюмо произнесла она. — Почему у тебя руки такие холодные и зуб на зуб не попадает? От волнения или от озноба? — по-матерински забеспокоилась Эй Джей. — Да у тебя лихорадка! — подытожила она, дотронувшись ладонью до его обжигающего, с каплями испарины лба.
— Нормально, не паникуй, — оборвал ее Майкл, принужденно улыбаясь.
— Я не пущу тебя воровать картошку в таком состоянии. Тебя поймают.
— Я вернусь — ты моргнуть не успеешь. Ну же, Алиса.
— Нет. Есть вещи поважнее еды, — назидательно проговорила она.
— Но нам нужно поесть. Без этого не будет сил идти, — убеждал ее Майкл. — Не волнуйся, я скоро вернусь… И попытаюсь заполучить кое-какую информацию.
— Что?! — ужаснулась она.
— Да. Информация для нас важнее еды. Именно об этом мы говорили менее минуты назад.
— Я не это имела в виду, Майкл, — возразила Эй Джей.
— Это. Не притворяйся.
Майклу тяжело дышалось. Он знал, что состояние его сильно ухудшилось и ранение оказалось отнюдь не царапиной, как он пытался уверить Алису. Он также знал, что очень рискует, пытаясь произвести впечатление на эту женщину. Лихорадочное состояние значительно снижало быстроту его реакции и способность эффективно действовать по обстоятельствам. Но это было подобно отчаянному прыжку Эй Джей в реку, когда она надеялась таким образом спастись от преследователей. Так могут поступать только люди, которым нечего больше терять.
Он и накануне замечал признаки начинавшейся лихорадки и давно бы выпил антибиотики широкого спектра действия, не размокни они в воде…
— Я пойду с тобой.
— Нет. Можешь угодить к Эль Джефе прямо в руки.
— А ты погибнешь от инфекции, если мы ничего не предпримем в ближайшее время. Нам нужно рискнуть, Майкл.
— Я не стану рисковать тобой, Алиса, — убежденно произнес он. — Я вернусь с трофеями и полностью доверюсь тебе. Ты меня вылечишь, и мы двинемся дальше, прочь из этой страны.
— Но как я тебя вылечу, Майкл? — в отчаянии спросила его женщина.
— Лаской, как же еще, — шутливо ответил он.
— Все твои шуточки, — раздраженно пробурчала она.
— Милая, у нас скоро будет кастрюлька, — успокоил ее лейтенант Уэст.
Они разбили лагерь еще до темноты. Он впервые попросил ее о помощи. Эй Джей разожгла огонь, расстелила плед.
Майкла уже вовсю колотила лихорадка, он был даже не бледен, а сер.
— Как ты? — спросила она Майкла после того, как они плотно поели.
— Великолепно… А как ты?
— Прекрати ребячиться, у меня сердце разрывается, когда я смотрю на тебя.
— Тогда не смотри.
— Как бы я хотела помочь! Но я не врач и не медсестра. Вас в вашем особом подразделении должны были обучать.
— Обучали, — ответил Майкл, дрожа.
— Скажи, что я должна сделать?
— Я не дам тебе отрезать мою любимую ногу.
— Майкл, умоляю тебя, прекрати хохмить, — взмолилась Эй Джей.
— Загнанных лошадей пристреливают, не так ли?
— Я сейчас расплачусь, — прошептала женщина.
