Твой девятнадцатый век - страница 88

Делаю каждый день немного гимнастики; из этого видишь, что я не поддалась, но с такой уже глубокой старостью трудно бороться…

Пасха…

В тишине моего сердца, одна праздновала ее воспоминаниями».

Мария Каспаровна все работает, читает, пишет. Никакого героизма здесь нет: для нее героическим усилием было бы хныкать, брюзжать, перестать быть собою. Когда-то Герцен читал ей из Гете:

Много толкуют о том, как важно уметь удивляться — видеть необыкновенное в обыкновенном. С этого удивления начинается не только настоящая поэзия и наука, но и здравый смысл. Долголетние старики удивляются легче, чем молодежь: той все новое не в новинку. Но многие, к сожалению, слишком многие старцы, не удивившись ни разу в молодости, так и не пожелали удивляться позже: не удивлялись дилижансу — ворчат на самолет.

Мария Каспаровна же, наверное, удивлялась дилижансу еще в те времена, когда звалась мадемуазель Эрн. А теперь… «Теперь стремятся завоевать воздух…»

«Читала хороший артикль^>[56] против аутомобилей в социальном смысле… Аутомобиль исключительно для богатых людей и создает опять привилегированный класс». «Граф Цеппелин устраивает воздушное путешествие^>[57], и это необыкновенно интересно».

Вот и еще год прошел, а в таких летах, как шутит сама Рейхель, это сверхурочная служба, за которую начислять надобно.

Мемуары ее закончены, отправлены в Россию, выйдут в 1909 году с приложением некоторых писем Герцена.

3 января 1909 г.

«Юша мне много рассказывала о русском житье-бытье и о новых отношениях между молодыми людьми. Прогресс ли это — не могу знать и сказать; я только вижу, что что-то перерабатывается и бродит.

Вот когда будешь читать письма А. И. ко мне, которые будут не в далеком времени печататься с несколькими и моими воспоминаниями, ты увидишь — он уже сомневался и сознавался в неготовности молодого поколения.

Я только несколько писем поместила, у меня их гораздо больше, со временем, может быть, и их печатать будет можно…»

Старая мирная женщина — и не публикует ни одного лишнего письма. У нее отличная конспиративная школа.

25 июня 1853 г. Герцен — М. К. Рейхель. Из Лондона в Париж:

«Типография взошла в действие в середу. Теперь было бы что печатать, „пожалуйте оригиналу-с“. Ах, боже мой, если б у меня в России вместо всех друзей была одна Мария Каспаровна — все было бы сделано. Не могу не беситься, всё есть, сношения морем и сушью — и только недостает человека, которому посылать. На будущей неделе будет первый листок».

…Всего несколько строчек, но за каждой — множество фактов, лиц, событий и секретов.

«Типография взошла в действие в середу».

Среда — это 22 июня 1853 года.

В тот день заработал станок Вольной русской типографии. На хлопоты ушло несколько месяцев: помещение, наборщики (помогли польские эмигранты), русский шрифт (добыли у парижской фирмы Дидо, которой сделала заказ, а после отказалась петербургская академическая типография). Замысел Герцена прост и дерзок: печатать против власти и напечатанное посылать в Россию — звать живых и будить спящих.

Мария Каспаровна сначала забеспокоилась: друзья ведь остались в России, как бы царь Николай на них гнев не выместил.

Герцен ей объяснял, даже сердился:

«Милые вы мои проповедницы осторожности… Неужели вы думаете, что я… хочу друзей под сюркуп^>[58] подвести?»

Необходимая конспирация соблюдалась, типография же принялась печатать.

«Основание русской типографии в Лондоне, — объявлял Герцен, — является делом наиболее практически революционным, какое русский может сегодня предпринять в ожидании исполнения иных, лучших дел».

«Теперь было бы что печатать, „пожалуйте оригиналу-с“».

Россия запугана. Николай свиреп как никогда. Начинается Крымская война. Герцен печатает в Лондоне первые отрывки из «Былого и дум», а также суровые обвинения режиму — брошюры «Крещеная собственность», «Юрьев день, Юрьев день!», «Поляки прощают нас!» и другие. Но этого ему мало: хочет получить отклик из самой России и напечатать то, что оттуда пришлют. Ведь он хорошо знает — во многих письменных столах, потайных ларцах или даже «в саду, под яблоней» хранятся рукописи, запретные стихи — те, что в юности перечитывали и заучивали. «Пожалуйте оригиналу-с»…