Твой девятнадцатый век - страница 48

Тогда я принялся за поиски самих писем, более четверти века назад пришедших от ленинградского пушкиниста в московский музей. Долго ничего не находилось ни в архивах издательств, ни в фонде Бонч-Бруевича. Большинство громадных коллекций Литературного музея с 1941 года переместилось в Литературный архив (ЦГАЛИ^>[23]), но и в этом архиве письма не обнаружились. В самом Литературном музее до сего дня сохраняется немалое число рукописей, но и там нет ни одного из ста шестидесяти посланий.

Неужели пропали?

Правда, небольшой фонд Дубельта имелся в архиве Октябрьской революции (ЦГАОР^>[24]), но туда я не торопился, так как знал — тот фонд довольно старый: он образовался в 1920-х годах, когда в руки собирателей случайно, можно сказать «на улице», попали брошенные кем-то бумаги грозного жандармского генерала. Это было еще до лернеровского открытия и не имело к нему отношения. Лишь через полгода, отчаявшись найти письма там, где они «должны быть», я отправился в ЦГАОР и попросил опись фонда 638 (Леонтия Васильевича Дубельта). Действительно, там значились разные бумаги генерала, поступившие в 1920-х годах, — всего 25 «единиц хранения».

А чуть ниже этого перечня приписка — новые поступления — 1951 год (!).

№ 26. Письма Дубельт Анны Николаевны к мужу Дубельту Леонтию Васильевичу: 60 писем. 28 мая 1833 г. — 13 ноября 1849 г. 135 листов.

№ 27. Письма Дубельт Анны Николаевны к мужу Дубельту Леонтию Васильевичу. 23 июня 1850 г. — 6 февраля 1853 г. 64 письма. 151 лист.

Вот они и лежат. Писем не 160 (как записали некогда в музее), а 124 (видимо, позже сосчитали точнее). Зато общее число листов точно сходится со старой записью: 286.

Все очень просто; можно было раньше догадаться…

Анна Николаевна Дубельт — Леонтию Васильевичу Дубельту. 6 июня 1833 г.; из села Рыскина Тверской губернии — в Санкт-Петербург:

«Левочка… досадно мне, что ты не знаешь себе цены, и отталкиваешь от себя случай сделаться известнее государю, когда этот так прямо и лезет тебе в рот… Отчего А. Н. Мордвинов выигрывает? Смелостию… Нынче скромность вышла из моды, и твой таковой поступок не припишут скромности, а боязливости, и скажут: „Видно, у него совесть не чиста, что он не хочет встречаться с государем!“ — Послушай меня, Левочка: ведь я не могу дать тебе худого совета; не пяться назад, а иди на встречу таким случаям, не упускай их, а напротив радуйся им».

Анна Николаевна Дубельт находит, что полковник и штаб-офицер корпуса жандармов — не слишком большие чин и должность для ее сорокалетнего мужа. Правда, род Дубельтов невидный, и злые языки поговаривают о выслуге отца из государственных крестьян, — но юный гусар Василий Иванович Дубельт (отец) сумел, странствуя за границей в 1790-х годах, обольстить и похитить испанскую принцессу Медину — Челли, так что по материнской линии их сын Леонтий Васильевич родня испанским Бурбонам, а через супругу Анну Николаевну (урожденную Перскую) еще пятнадцать лет назад породнился с одной из славнейших фамилий: дядюшка жены знаменитый адмирал Николай Семенович Мордвинов — член Государственного совета, воспетый Рылеевым и Пушкиным, автор смелых «мнений», известных всей читающей публике; единственный член Верховного суда над декабристами, голосовавший против всех смертных приговоров.

Из прожитых сорока лет Леонтий Дубельт служит двадцать шесть: стал прапорщиком, не достигнув пятнадцати (1807 год, война с Наполеоном — ускоренное производство в офицеры), под Бородином ранен в ногу, был адъютантом знаменитых генералов Дохтурова и Раевского. Вольнодумное начало 1820-х подполковник Дубельт встречает на Украине и в Бессарабии среди южных декабристов, близ Михаила Орлова и Сергея Волконского. Дубельт считался в ту пору видным масоном, членом трех масонских лож — «одним из первых крикунов-либералов» (по словам многознающего литератора Греча). В 1822-м он получает Старо-Оскольский полк, но после 14 декабря попадает под следствие: некий майор пишет на него донос, Дубельта вызывают в столицу; однако рокового второго обвиняющего показания не появилось, и дело обошлось… Впрочем, фамилию