Письмо мошенника Дина представлялось ей наилучшим предлогом заманить Расса Эванса к себе домой. В этот раз она хотела предстать более соблазнительной и менее ранимой, но совершенно не знала, с чего начать. Ей никогда не приходилось тащить мужчину в свою постель. До этого ее опыт соблазнения ограничивался попытками уговорить неуверенных покупателей приобрести побольше шоколада или карамелек.
Лорел склонилась к компьютеру и щелкнула по иконке почты. Расс стоял за ней, большой, словно медведь гризли, в ее цветочно-девчоночьей спальне. Короткий взгляд назад выявил, что он неловко топчется в ботинках по краю светлого ковра, очевидно, опасаясь его испачкать. Впрочем, неловко было не только Расселу, но и самой Лорел, хотя и по другой причине: он стоял сзади, почти впритык.
– Кажется, весь снег с моей обуви оказался на вашем ковре, – пробурчал Рассел, коснувшись плеча девушки, чтобы привлечь внимание.
– Это не страшно.
– Пожалуй, я лучше сниму ботинки.
– Как хотите. – Лорел не возражала бы, если бы гость снял что-нибудь еще.
У Рассела оказались темно-серые носки с красной каймой по верху и на пальцах. Этакие настоящие мужские носки, а не какие-нибудь белые или бежевые. И эти носки маячили на краю светлого ковра с огромной маргариткой в центре и мелкими васильками по краям. Сочетание было странным и волнующим.
– Вот его первое письмо.
Рассел склонился к компьютеру через плечо Лорел. По теплому движению воздуха на щеке девушка поняла, что он читает послание вслух. По телу прошла горячая волна, и ей пришлось тоже перечитать письмо Дина, чтобы отвлечься. Острый запах лосьона после бритья не давал покоя.
– Он так мило извиняется, что так и тянет его простить, правда? – заметила она. Уже не раз ей приходило в голову, что, не зная правды, она сразу помчалась бы на очередное свидание, до того искренними казались извинения. Конечно, Лорел нравилось думать, будто природные инстинкты все равно заподозрили бы подвох, и она избавилась бы от Тревора Дина, но знать это наверняка она не могла. Слова на экране остаются всего лишь словами, а в жизни мошенник мог совершить ошибку, которая ее бы насторожила. Возможно.
Пальцы Расса неожиданно коснулись ее подбородка. Девушка обернулась, чуть не задохнувшись от неожиданности. Лицо полицейского оказалось всего в десяти сантиметрах от ее собственного. Она даже видела небольшую щербинку на одном из передних зубов Рассела, крохотный скол, заметный лишь при ближайшем рассмотрении. Лицо было напряженным, словно он боролся с собой, пытаясь оставаться невозмутимым и спокойным.
Лорел нестерпимо захотелось попробовать на вкус его губы, дыхание было прерывистым, неуверенным, ноги едва держали. Если так пойдет, колени подогнутся прежде, чем она поцелует Рассела Эванса.
Но, похоже, секс был последним, о чем думал сам Рассел.
– Не верьте ему, он опытный психолог и прекрасно разбирается в женских слабостях. Не отвечайте на это письмо. Смените почтовый адрес и держитесь подальше от чатов. Хорошо?
Да, он совсем не думал о сексе. Скорее он думал: «Господи, избавь меня от тупых блондинок!» Лорел не хотелось выслушивать очередную лекцию прямо возле своей кровати. Да и с чего этот самоуверенный полицейский взял, будто ее хоть на йоту интересует Тревор Дин? Особенно сейчас, когда рядом стоит он сам, Рассел Эванс?
Лорел поняла, что пора переходить в наступление. Сейчас или никогда! Подобного шанса может больше не представиться.
Она набралась смелости и коснулась пальцами губ Рассела.
– Как получилось, что у вас отколот кусочек зуба?
– Вы пытаетесь уйти от темы. Вот именно!
– Просто стало любопытно.
Глаза Рассела внезапно потемнели, или это только ей показалось? Поколебавшись, он лениво ответил:
– Приятель хлопнул меня по плечу, когда я поднес ко рту пивную бутылку. Прозаично, не так ли?
– Больно было?
Вместо того чтобы опустить руку, Лорел повернулась вполоборота, провела ладонью по шее и плечу Рассела, остановилась на груди, под которой немедленно заходили ходуном мускулы. Ей казалось, что стоит оторвать руку, как ноги подогнутся. Можно сказать, она держалась за Рассела, чтобы не упасть. В его лице что-то менялось, появлялась какая-то скрытая угроза, словно он тоже балансировал на опасной грани.
