Огонек вины в глазах отца подсказал Кэролайн, что ее подозрения были не напрасны. Обиженная, она все же пересилила себя и подошла, чтобы поцеловать отца в щеку.
– Никаких шпионов, папа, – прошептала она ему на ухо. – Или я никогда тебя не прощу.
Он фыркнул и откинулся в кресле, напомнив ей капризного ребенка.
Она покачала головой и прошла в гостиную, все еще настораживаясь каждый раз, когда чувствовала, что Роган следует за ней. Она улыбнулась слугам, но у входа в зимний сад резко повернулась, схватила Рогана за руку и направилась в противоположную сторону.
– Что такое?
– Ш-ш-ш-ш! – Кэролайн махнула рукой, призывая его к тишине, и немного приоткрыла дверь. Она выглянула в холл. Ей пришлось подождать всего несколько минут, прежде чем она заметила Грегсона, верного помощника ее отца, который направлялся в зимний сад.
– Я так и знала, – прошептала она.
– Знала что? – пробормотал Роган.
– Он послал Грегсона шпионить за нами.
Кэролайн закрыла дверь – она тихонько щелкнула. Кэролайн повернулась к Рогану; на ее губах появилась улыбка.
– Но мы его перехитрили. Идем со мной. Я знаю место, где нас не сможет найти ни одна душа.
Он удивленно приподнял бровь, и в его глазах вспыхнул интерес.
– Ты ведешь, женушка.
Он шел за ней словно зачарованный: она вела его мимо розовых кустарников. Он подумал, что никогда еще не видел ее в таком озорном настроении, как сейчас, когда она решила поиграть в прятки в саду. Наконец она скрылась за большим кустом сирени. Он шагнул за ней и увидел небольшую поляну, на которой могло поместиться всего два человека. На полянке стояла каменная скамья.
– Никто не станет искать нас здесь, – сказала Кэролайн, оглядываясь.
– Я очень рад тому, что ты не боишься уединиться здесь со мной, – ответил Роган.
Она замерла от напряжения и посмотрела на него через плечо.
– Уверяю тебя, Роган, я могу кричать очень громко.
Заговор, который должен был связать их товарищескими узами, с треском провалился.
– Черт побери, – пробормотал он. – Кэролайн, ты здесь со мной, а значит, ты в полной безопасности.
– До этого утра я бы тебе еще поверила.
– Клянусь, – горько улыбнувшись, произнес он, – я полностью контролирую себя.
– Хорошо, – сказала она, поворачиваясь к нему. – Потому что нам надо серьезно поговорить.
– Я не виню тебя за твою неуверенность.
– Неуверенность? – На ее губах мелькнула циничная улыбка, которой он не замечал ни у одной девушки-ровесницы Кэролайн. – Я уже видела такое поведение до этого. Я просто не ожидала его от тебя.
Он провел рукой по лицу.
– Кэролайн, я уже предупреждал тебя, что могу быть невыносимым.
– Да, это так.
– Все даже хуже. Гораздо хуже.
– Хуже? Что ты имеешь в виду? – Она невольно начала оглядывать лужайку, словно желая наметить путь к отступлению.
– Кэролайн, прекрати отодвигаться от меня. Я не причиню тебе боли! Черт бы все это побрал! – Он встал со скамейки и отошел на два шага к краю поляны. – Сядь и послушай, что я хочу тебе рассказать.
Недоверие, которое он заметил в ее глазах, разбивало его сердце. Только прошлой ночью он держал ее в объятиях, пока она спала, а сегодня она уже боится его.
Он махнул рукой в сторону скамейки и язвительно улыбнулся.
– Ты уже предупредила меня, что можешь громко закричать. Я уверен, что человек твоего отца услышит тебя.
Она все еще колебалась, и каждая секунда была подобна агонии.
– Кэролайн, ты привела меня сюда, чтобы мы поговорили о том, что произошло.
Она вздохнула, и недоверие исчезло с ее лица.
– Ты прав. – Она скользнула мимо него на скамейку, села и сложила руки на коленях, ожидая его объяснений. – Ты говорил что-то о своем несносном характере.
– Да. – Он дал себе минуту на то, чтобы собраться с мыслями. – Вспышки гнева свойственны всем в нашей семье. Любой из нас мог впасть в ярость из-за малейшего пустяка.
– Как тогда, когда твой брат нанес нам визит в день нашей свадьбы?
– Именно так. – Он поморщился. – То, свидетелем чего тебе довелось стать, вовсе не в диковинку для нашего семейства. Мы все время дрались друг с другом.
– И это объясняет то, что произошло с мистером Петерсоном?
– Да. – Он сорвал лист с куста сирени и начал терзать его. – В моей семье у многих был талант в обращении с лошадьми. Не у всех. Некоторые рождались с внутренним чутьем и могли общаться с лошадьми как будто на их языке.
