Ярость охватила его, как порыв пронизывающего ветра охватывает землю. Он ближе склонился к шее лошади, мчавшейся галопом, и услышал, что цокот лошадиных копыт звучит в унисон с бешеным стуком его сердца. Привычная маска учтивости грозила вот-вот упасть и обнажить охватывавшие его гнев и разочарование: опасная смесь этих чувств могла убить любые доводы рассудка.
Он вернет себе отнятое, он получит назад то, что было украдено.
Лунный свет озарял путь всадника, пересекающего границу обширного соседского поместья. В роскошном особняке мирно спал герцог, даже не осознававший, что от него зависит исполнение всех заветных мечтаний этого человека, что он держит в своих руках волшебный ключ к ним.
У герцога не было никаких тайных намерений. Отказ от предложения Рогана был продиктован соображениями исключительно практического свойства. Он не стремился одержать победу, и Роган не стал бы его обвинять, но дикий зверь, дремавший в его душе, жаждал торжества справедливости.
Укрощение зверя всегда было нелегкой задачей. Роган обвел взглядом окружавшие его земли и медленно вдохнул свежий холодный воздух, который подействовал на его разгоряченную душу как успокаивающий бальзам. Тени кустарников и деревьев показались ему старыми друзьями, а темнота окутывала его, словно теплая накидка. Луна в небе теплилась тающей свечой, звезды загадочно мерцали в вышине.
Зверь, рычащий, но укрощенный, с неохотой исчез в темных закоулках души.
А жеребец под всадником выпрямил ноги, желая поскорее умчаться от навязчивого шепота демонов Рогана Ханта.
Леди Кэролайн Вэр поплотнее запахнула накидку. Она наблюдала, как за окном экипажа мелькают виды загородного пейзажа, освещенного луной. Настойчивое «хэй!» кучера Дентона и звук его хлыста напоминали ей, что он старается изо всех сил, чтобы исполнить ее просьбу и попасть домой как можно скорее.
Она бросила взгляд в темную пустоту кареты и невольно поежилась, пожалев, что отослала свою компаньонку, швейцара и всех слуг домой. Но роды миссис Трентон неожиданно затянулись, и Кэролайн не захотела разлучать слуг с их семьями на такой долгий срок. Все они вернулись к своим детям, в то время как Кэролайн осталась в доме Трентонов, поскольку дала обещание овдовевшей миссис Трентон присутствовать при рождении еще одного отпрыска.
Она думала, что попадет домой к ужину.
Но девятые роды миссис Трентон протекали с осложнениями, поэтому Кэролайн пришлось задержаться почти до полуночи, чтобы помочь доктору Рейнсу принять здоровую новорожденную девочку.
Кучер резко замедлил ход, и ее затекшие мышцы запротестовали. Она плотнее укуталась, проклиная ночь, но еще большее отвращение в ней вызывал ее собственный страх, заставлявший ее настораживаться при малейшем движении черных теней. Прошло уже пять лет, но она до сих пор не могла стряхнуть с себя чувство ужаса, внушенное ее мучителями.
Уставшая, истощенная после тяжелого дня, Кэролайн сдержала слезы и постаралась прогнать отчаяние, рожденное тем, что она никогда не сможет наслаждаться нормальной жизнью.
С мужем.
С детьми.
Наслаждаться жизнью, которая приносила бы удовлетворение. Жизнью, в которой не было бы места страху.
А она так сильно хотела этого, что готова была взойти на самую высокую гору и переплыть моря, лишь бы обрести счастье. Но ее всегда останавливал страх. Омерзительный животный ужас при мысли, что кто-то дотронется до нее. Стоило Кэролайн подумать об этом, как ее охватывала удушливая паника, превращая ее в загнанного зверя.
Как она может иметь детей, если даже не представляет себе, что ее коснется мужская рука?
Кучер внезапно остановил лошадей. От неожиданности она упала, запутавшись в юбках.
– Остановитесь и освободите карету!
Кровь застыла в ее жилах. Разбойники? Это невозможно!
Кто-то закричал. Это был голос Дентона. До ее слуха донесся щелчок пистолета, отозвавшийся резким эхом в замкнутом пространстве экипажа. Вслед за этим где-то снаружи раздался приглушенный удар.
Кэролайн вскрикнула и заметалась раненой птицей, пытаясь забиться в угол кареты. Волосы растрепались, и она поспешно выдернула шпильки, ухватившись за них побелевшими от напряжения пальцами.
