Рао вздыхает, устало улыбается.
— Я попробую. Ты ведь хочешь бежать?
— Мы пойдём в лес! — снова жарко шепчет Тедар. — И у нас будут крылья, и мы улетим — домой! Домой! Замок деда — наш, мы будем дома, и пусть отец хоть осаду устраивает! Здесь жить нельзя, тут всё — подло!
— У меня не хватит сил спуститься из окна.
Тедар трясёт брата за плечи:
— Ты должен! Иначе мы тут привыкнем — и превратимся в настоящих тварей. Запертых!
— Домой… — мечтательно шепчет Рао. — А ты понимаешь, почему мама жила у деда?
— Я даже понял, почему нам ничего не говорили, — говорит Тедар. — Они думали, что мы должны будем сами всё понять… как ты думаешь, они порадуются на том свете, что мы поняли?
— Он нас любит, — тихо говорит Рао.
— Это и ужасно, — говорит Тедар. — Это опаснее всего. Мы ведь можем дать слабину и поверить им с Олией… в гада внутри.
Рао встряхивает головой, снова отбрасывает чёлку, влажную от испарины.
— Ты прав, верзила. Надо идти. Помоги мне.
— Погоди. Может, выпьешь молока? Будет легче.
Крынка с молоком припрятана заранее. Рао жадно пьёт, удивлённо говорит:
— Оказывается, я был голоден!
Встаёт он легче — и близнецы отправляются в Южную башню, к своему тайному ходу.
* * *
Первым спускается Тедар. Потом, внизу, он держит верёвку, и Рао сползает по ней, обдирая ладони в кровь об узлы. По стене проходит воин, в ночной тишине его шаги звучат громом небесным — и братья прижимаются к камню спинами, вжимаются изо всех сил, еле дыша, с замиранием сердца — будто бегут из тюрьмы. Шаги удаляются. Тедар тянет Рао вперёд — и близнецы добегают до зарослей кустарника на склоне; на это уходит страшно много времени.
Луна освещает склон, словно лампа. Близнецы смотрят на неё, как на врага.
Пока добираются до деревни, Рао устаёт снова. Он садится на мокрую траву. Рядом с ним пристраивается Тедар.
— Нам нельзя тут долго сидеть, — говорит он. — Ты простудишься… и вообще. Вдруг сиделка проснётся?
— Лучше скажи, — тихо говорит Рао, — как ты думаешь, отец убьёт нас, если мы попадёмся ему на глаза? Когда выйдем из леса?
Тедар не сомневается.
— Конечно, — говорит он убеждённо. — Скажи, откуда у меня такое чувство, будто нас убьют в любом случае?
— Так и будет. Пойдём дальше.
Тедар тащит Рао за руку — они идут по деревне, держась в тени. Деревня спит — мирно спит, по-настоящему. Из-за плетня лениво гавкает собака. Сегодняшней ночью никто не ждёт ничего дурного.
Никто не мешает близнецам спокойно дойти до околицы. Они останавливаются около дома Ирисы. Перед ними — луг, освещённый луной. Туман гладит траву своими длинными и худыми бледными пальцами. Братья дышат тревожным запахом леса — сырой свежестью, землёй, зеленью и осенью, ещё не наступившей, но уже близкой.
Хватаются за руки. Чувствуют себя маленькими детьми, совсем маленькими — а лес огромен: перед их внутренним взором — лесной ковёр до горизонта, как его видно со сторожевой башни.
— Нас кто-нибудь съест, — шепчет Рао. — Мы — без оружия.
— Мы сами — оружие, — говорит Тедар. Его душу наполняет решимость. — Знаешь, что я подумал? А если королевский патент отца — на самом деле не на то, о чём все говорят? Если он охраняет лес, как гоблины — мост? От смелых людей, у которых — цель…
— Если убили троих, которые никому не делали зла, — кивает Рао, — то вполне может быть. Ты прав. Идём.
И близнецы, держась за руки, как бывало в младенчестве, входят под кроны, в лесной чертог, полный сумрака и молчанья.
* * *
Их сразу окружает влажный, холодный, терпкий запах чащи — братья погружаются в него, как в воду. В лесу гораздо темнее, чем за его пределами; вокруг колышутся, качаются тени.
Страх окатывает сразу обоих жаркой волной.
Близнецы переглядываются. В темноте каждый из них различает только блеск настороженных глаз брата — но всё понятно и так.
— Мы не сделали ошибки? — спрашивает Рао и голос его срывается.
— Не трусь, хиляк, — выдыхает Тедар. — Идём.
Они ломятся сквозь заросли, идут по каким-то широким листьям, ломают хрусткие стебли — ладони в липком. Тедар нюхает пальцы — и обтирает руки об одежду.
— Это молочайник! — говорит он с досадой. — Я теперь сладкий, как плюшка с сиропом.
