«Мне хватает своих проблем».
Спектор не был в этом магазине полтора года – со Дня дикой карты и ослепительной гибели Астронома. Чему, конечно, поспособствовали наемники. Того костюма, который был куплен в тот раз, не хватило и на один день, но в тот день много чего закончило свое существование. Старикан, который там работал, был вроде ничего. Какого черта – ему можно будет подбросить немного денег. Нельзя же остановиться в шикарном отеле, не имея приличной одежды. Он будет бросаться в глаза, как джокер на показе мод.
Стоило ему войти, как он понял, что совершил ошибку. Раньше этот магазин был старый, тусклый и пыльный – как и тот старик, который его держал. Теперь зал перекрасили и провели новое яркое освещение. Тут даже пахло новизной.
Спектор уже повернулся, чтобы уйти, когда его окликнули:
– Эй, проходите, сэр. Если вы ищете отличную одежду по хорошей цене, то вы пришли туда, куда надо. Просто скажите мне… я Боб… имя на вывеске… что вам надо, и я моментально вас обслужу.
Спектор обвел Боба взглядом. Продавец был одет неплохо, хоть одежда и не могла скрыть того, что он скоро станет стариком. А вот взгляд и улыбка у него были жуликоватые. Спектору хотелось поскорее купить одежду и уйти.
– Мне нужны два костюма, темно-серый и светло-серый. Тридцать восьмой, большой рост. Не слишком дорогие.
Боб погладил подбородок и скривился:
– Серый – не ваш цвет. Может, бежевый… Идите сюда. – Он схватил Спектора за локоть и подвел к одному из зеркал. – Подождите секунду.
Спектор осмотрелся и больше никого не увидел. Только они с Бобом.
Боб примчался обратно с бежевым пиджаком. Он повернул Спектора к зеркалу и пристроил пиджак перед ним.
– Что скажете? Отлично, да? И просто даром – за четыреста пятьдесят долларов! Плюс за подгонку, конечно.
– Мне нужны два костюма. Как я сказал. Один светло-серый. Один темно-серый.
Боб вздохнул.
– Да вы посмотрите вокруг! Знаете, сколько народу носят серые костюмы? Если вы хотите выделиться, произвести впечатление, то надо соответственно одеться. Уж поверьте мне.
Спектор его не слушал. Он тяжело дышал и концентрировался. Вспоминал боль. Мучительную агонию собственной смерти.
– Мистер, что с вами?
Спектор повернулся к Бобу и посмотрел ему в глаза. Между ними возникла связь. Боб не мог отвести взгляд, а Спектор не хотел этого делать. Воспоминание о собственной смерти заслонило собой все вокруг. И он одарил им стоящего напротив мужчину. Его внутренности извивались и пылали. Кожа лопалась и расползалась. Мышцы рвались, кости трескались. Спектор мысленно пережил собственную смерть. И Боб тоже ее почувствовал. Спектор содрогнулся, вспомнив, как взорвалось его сердце. Боб ахнул. Ноги у него подкосились, и он упал. Замертво. Как и сам Спектор перед тем, как Тахион вернул его к жизни.
Спектор осмотрелся. Они по-прежнему были одни. Он подхватил Боба под мышки и затащил в одну из примерочных, а потом вернулся в зал и выбрал два серых костюма. Один темный и один светлый.
Завернув их в пленку, он направился к выходу.
– Покупатель всегда прав, Боб. Первое правило бизнеса.
21.00
– Если баллотироваться вместе с Джексоном в качестве вице-президента, то проблема в том, что это может стоить нам избрания. Конечно, я не хочу показаться нетерпимым и все такое.
– Но кажетесь, – прервал его Тахион. Брюс Дженкинс мрачно нахмурился. Так как единственными волосами, которые у него сохранились, были небольшие пучки, торчавшие над крупными красными ушами, казалось, будто кожа на всей его голове вздымается, словно почва во время землетрясения. – Не думаю, что это действительно так, – поспешно добавил Тахион, почувствовав, что такисианской бестактности на политическом съезде не место, – но зачем нам вообще обсуждать третьестепенные кандидатуры, какими бы интересными или харизматичными они ни были? Реально вопрос стоит так: сенатор Хартманн и Лео Барнет.
– Преподобный.
– А?
– Преподобный Барнет. Вы упомянули должность Хартманна. Тогда Лео тоже этого заслуживает.
– Мы наконец переходим к делу, мистер Дженкинс?
– Ага. Техас решительно высказался за преподобного.
– И вы намерены этого придерживаться?
