«Боже мой, что мне делать?»
Он слышал смех Гимли, бившийся в его голове. Телефон у кровати зазвенел. Грег снял трубку, надеясь, что это поможет прогнать карлика.
– Хартманн слушает.
– Сенатор? – Голос в трубке был взволнованным и прерывистым. – Это Эми. Плохая новость. Говорят, что сегодня будет серьезное сражение по поводу мандатов калифорнийской делегации…
Он едва расслышал ее за оглушающим хохотом Гимли.
После двух стопок водки похмелье у Джека наконец-то прошло. Последний час он провел у себя в номере за телефонными аппаратами: через своего заместителя Эмиля Родригеса он пытался собрать всех своих делегатов и подготовиться к дебатам по поводу платформы, которые должны были пройти завтра. В дверь постучали. Джек пообещал Эмилю перезвонить и открыл дверь. За дверью оказалась Эми с толстой пачкой инструкций в конверте. Ее каштановые волосы были сколоты высоко на макушке.
– Привет, Эми!
Джек тепло ее поцеловал, а потом затянул в номер и попытался поцеловать еще раз. Она отвернулась.
– Не время, Джек. Мы не в Буэнос-Айресе. Здесь мой муж.
Джек вздохнул:
– Значит, ты по делу.
Эми высвободилась из его объятий и поправила синий костюм, который был ей очень к лицу.
– Готовься, – сказала она, – у меня плохие новости.
– Я готов. Я приготовился уже давно.
Эми сморщила носик, реагируя на отвратительную вонь, составленную из смеси табачного дыма, спиртного и не выветрившихся до конца духов. Она присела на край стула и осторожно отодвинула переполненную сигарами пепельницу подальше от себя. Джек придвинул себе стул и уселся на него верхом, глядя на Эми поверх его спинки.
– Что случилось?
– Тебе это очень не понравится. Сегодня будут оспаривать мандаты делегации от Калифорнии.
Джек недоуменно воззрился на нее.
– Люди Джексона решили застать нас врасплох. Они заявляют, что мажоритарная система с правилом, по которому победившая на первичных выборах сторона получает все голоса, по сути своей дискриминационна по отношению к меньшинствам.
– Чепуха, – тут же откликнулся Джек. – В Калифорнии это правило существует столько, сколько я себя помню.
– Это возражение дает им возможность расформировать наш крупнейший блок делегатов – и сделать это под видом борьбы за справедливость.
– Мы соблюдали правила. Мы честно победили на праймериз.
Эми посмотрела на него с досадой.
– Джек! Правила таковы, какими их объявит съезд! Если они отклонят наших делегатов, то положат начало представительским и процедурным сражениям, которые могут все дестабилизировать. Именно это и нужно Джексону, Гору и Барнету: если воцарится хаос, это повысит их шансы на выдвижение кандидатом от партии. Если им удастся поставить нас раком и навязать процедурное поражение до первого голосования, у них появится надежда перехватить дезертиров из нашего лагеря во время второго тура.
– Здорово. Просто здорово.
Странно, он так и не может привыкнуть к тому, что женщины позволяют себе неприличные выражения. Черт, он никак не привыкнет и к тому, что это позволяют себе мужчины!
Порой он особенно остро ощущал себя реликтом.
– Конфронтация сведется к тому, кто лучше знает свод правил и ловчее ими манипулирует. Кто официальный представитель вашей делегации?
Джек беспокойно шевельнулся на стуле:
– Наверное, я.
– Ты хоть как-то разбираешься в процедурных вопросах?
Джек задумался.
– Я был членом множества советов директоров. Ты даже представить себе не можешь, какие фокусы там устраивали на заседаниях.
Эми вздохнула.
– Ты знаком с Дэнни Логаном? Он – официальный представитель нашей кампании. Я хочу, чтобы ты следовал его инструкциям.
– Когда я в последний раз видел Логана, он пьяный валялся у барной стойки в лос-анджелесском аэропорту.
Эми сверкнула глазами и тряхнула головой, убирая с глаз каштановые пряди:
– Даю тебе слово, что сегодня вечером он будет трезв!
Джек подумал и спросил:
– А у нас хватит голосов?
– Непонятно. Дукакис, как всегда, выжидает. Для нас важнее всего суперделегаты. Многие из них – это те конгрессмены и сенаторы, которые пойдут на все, лишь бы не допустить кровавой бани. Они могут проголосовать за нас просто для того, чтобы предотвратить безумие. И, конечно, Грега они знают гораздо лучше, чем Дьюка и Джексона, не говоря уже о Барнете.
