Он закрыл дверцу, подключил руку и резко провел ею по диагонали. Толстый металл разошелся, рассыпая искры, так что он ощутил приятную вибрацию, которая прошла от его руки до самого члена. Приятнее хорошего металла режется только кожа человека. Он схватился за холодильник и потянул, раскачивая его с силой, неожиданной для столь худосочного кривого тельца, и с приятным грохотом уронил на растрескавшийся линолеум. После этого он перенес свое внимание на шкафы, жавшиеся вокруг мойки, полной грязной заляпанной посуды, от которой исходил мощный фекально-винный запах, такой густой, что хоть ложкой черпай.
Шкафчики были покрыты слоями эмали. Хотя в последний раз их перекрашивали когда-то в незапамятные времена, от них все равно исходил запах краски, смешивающийся с многолетним сигаретным дымом, пропитавшим шкафчики до, по-видимому, все-таки существующей деревянной основы. Эта вонь вполне успешно соревновалась с разлагающейся органикой в мойке. Внутри он обнаружил шестнадцать упаковок чипсов, две банки фасоли (одна из них вскрытая, поставленная обратно и забытая после какого-то давнего приступа жора) и коробка глазированных хлопьев. У Тигра Тони вид был больной. От фасоли разило дохлой кошкой.
– Это Рэнди Сен-Клер. Я скоро снова вернусь к вам с мелодиями вашего города на волне сто семь с половиной. Звоните! – говорил радиоприемник, когда Маки вернулся в гостиную. – А пока новости. Сэнди расскажет нам, как делегаты готовятся к долгой и жаркой летней неделе в Атланте, и добавит новые подробности о геноциде в Гватемале. А еще у нее есть известия о зверском убийстве известной в Джокертауне персоны. Сэнди?»
Он нахмурился. Обидно насчет Кристалис. Человек обещал, что когда-нибудь Маки сам ее уделает. И вот теперь ему никогда не узнать, каково прикоснуться к этому прозрачному мясу.
Это была новая причина для досады, и он снова распалился. Он метался по тесной квартирке, круша все, что ему попадалось, то ликуя, то анализируя: «А вот от этого я почувствую себя лучше». Вандализм как индивидуальное лекарственное средство.
Один из углов кровати опирался на стопку учебников: французский, способы фотопечати, полицейские инструкции по допросу. Покрывала не было. На простыне виднелись разноцветные пятна от человеческой жизнедеятельности того сорта, к которой следует прикасаться, только надев латексные перчатки, а никак не голыми руками. Он начал рвать все в клочья.
Покончив с этим, он снова начал злиться на Даунса. Человеку это не понравится, ничуточки.
Ну что ж: Даунса просто не оказалось дома. Человек не может винить в этом Маки: он тут ни при чем. Идет все в…
Он прошел через стену в коридор.
Как раз в эту секунду дверь напротив и чуть наискосок открылась.
– Говорю же: это те китайцы, – произнесла женщина с тем гнусавым подвыванием, из-за которого все ньюйоркцы напоминали Маки больших мясистых насекомых. – Они приторговывают наркотиками, все. Про них говорили в «Шестидесяти минутах». А этот мистер Даунс – он типа журналист-расследователь с миссией. Наверное, подобрался к ним слишком близко, и тонг прислал людей изгадить его квартиру. Там такой шум – их человек десять, не меньше. С кувалдами и бензопилами.
Она протиснулась в коридор, словно речной буксир, – в халате, кричаще-розовых пушистых тапках и с носовым платком, повязанным поверх бигудей. Баржей за ней следовал управляющий домом. Управляющий оказался негром только чуть выше самого Маки, с усами и сединой в волосах, выбивающихся из-под бейсболки с логотипом Международной выставки в Монреале. На нем был серый комбинезон, заляпанный краской. Он рассеянно кивал женщине, что-то ворча себе под нос и перебирая большую связку в поисках ключа от квартиры Даунса. Он Маки не заметил.
А вот женщина Маки заметила. Она завопила.
Он ухмыльнулся. Ничего более приятного ему сегодня еще не говорили.
Смотритель воззрился на него: на темном лице раззявленный рот был бесформенным розовым пятном. Маки почувствовал, как его пальцы самовольно завибрировали. День все-таки не окончательно испорчен!
Джек увидел странные красные пирамиды, похожие на причудливые звукоизолирующие плиты, которыми был увенчан центр «Омни», и направился в ту сторону. Он заблудился в пассаже «Пичтри», пока искал сигареты, и пошел не туда, где проходил съезд.
