– Этой ночью здесь опять никого не было. – Голос явно принадлежал чернокожей женщине. – Тратим чертову прорву времени на эти глупости. Наверное, стоит позвонить и сказать ему.
– Нам приказали делать именно так, – отозвался голос из коридора, – и на твоем месте я делал бы что велено.
Ноги подошли к кровати. Спектор затаил дыхание.
Женщина сняла трубку и набрала четырехзначный номер. Подождала.
– Его никогда нет на месте. Вечно пытается быть с делегатами или с Секретной службой. – Она кашлянула. – Да, сэр, это Шарлин из номера десять тридцать один. Прошлой ночью тут никого не было. Конечно, уверена. Вы ведь знаете, что, когда он в первую ночь здесь ночевал, тут пахло виски, а с тех пор – нет. – Долгая пауза. – Да, сэр. Мы будем проверять этот номер. – Она повесила трубку. – Вот задница!
В коридоре засмеялась.
Женщина направилась обратно к двери.
– Знаешь, если нам и дальше велят играть в шпионов, то пусть за это приплачивают. Не понимаю, почему мы должны надрываться, чтобы мистер Крутой Гастингс выглядел красиво.
Она закрыла за собой дверь.
Спектор слышал, как она продолжает разоряться в коридоре. Даже уроженцу Нью-Йорка не удалось бы вставить в ее монолог ни словечка.
Он безумно устал. Челюсть болела, словно ее приколотили на место гвоздями. Для того чтобы двигаться, ему пришлось бы приложить такие усилия, на которые у него пока просто не было сил. Он закрыл глаза, слушая, как тележка уборщиков со скрипом катится по коридору.
Завтрака из стейка и кофе оказалось недостаточно, чтобы Джек почувствовал себя готовым встретиться с преподобным Барнетом и его командой тузов-убийц, однако несколько спешно выпитых стопок водки ему в этом помогли. У него перестали дрожать руки, так что он смог побриться (порезаться ему все равно не удалось бы, так как даже опасная бритва, которой он пользовался, не могла бы справиться с его защитой дикой карты, но он терпеть не мог неаккуратности).
Одеваясь, он смотрел новости. Во время первого голосования этого дня Хартманн недобрал двухсот голосов. Около тридцати делегатов Джека дезертировали: некоторые переметнулись к Дукакису, некоторые – к Джексону. У Барнета прибавилось около сорока голосов.
Джек почувствовал, что медлить нельзя.
Он надел летний официальный костюм из темно-синего хлопка: его на заказ шил портной из Нью-Джерси, у которого он одевался уже сорок лет, – светло-голубую рубашку и черные туфли и повязал красный галстук. Он так и не смог понять, почему сейчас считалось, что галстук должен быть желтым: у него желтые галстуки неизменно ассоциировались с уроненной за завтраком яичницей. Он надел темные голливудские очки – отчасти для того, чтобы спрятать свое похмелье, а отчасти на тот случай, если Несущий Гибель будет где-то его поджидать, – и перед уходом опрокинул еще стопку водки. Сигареты он решил купить в вестибюле.
Лимузин Барнета ждал его у выхода. Пробки были просто невозможные: дело осложнили марши джокеров, католических сторонников Барнета и «Мутантов за Зиппи Булавочную Головку». И к тому же постоянно подъезжали автобусы, привозившие на съезд журналистов, расселенных по отелям на окраинах города.
Флер встретила его у входа в отель «Омни». При виде нее его нервы попытались взбунтоваться, однако ему удалось справиться с желанием убежать. Он улыбнулся и пожал ей руку.
– Я уже вызвала лифт, – сообщила она ему.
– Отлично.
Он зашагал по гладкому полу вестибюля.
– Прошу прощения за то, что Консуэла вчера не сразу вас соединила. Она привыкла отфутболивать звонки от всяческих психов.
– Ничего страшного.
– Она бежала из Гватемалы из-за преследования латиноамериканцев, бедная молодая вдова с тремя детьми. Преподобный помог ей поселиться у нас в стране.
Джек повернулся к Флер с улыбкой:
– Просто поразительно, что настолько занятой человек находит время для таких, как она.
Флер посмотрела в его сильно затемненные очки.
– Это для преподобного характерно. Он человек неравнодушный.
– Я думаю, это характерно не только для него. Я думаю, вы и сами проникнуты духом милосердия.
Флер попыталась сделать скромную мину:
– Ну, я…
– Ведь вы пожертвовали своим целомудрием, чтобы избавить старину Таха от его проблемы.
