— Завтра я подготовлю указ. Отныне будет все наоборот.
Эйе и остальные удивленно переглянулись. Новый указ молодого фараона не сулил ничего хорошего.
— Я не понял, мой фараон, — не выдержал Эйе.
— Будет наоборот. Мясо будет поступать в продажу для простолюдинов, а кости нам. Желаю ощутить, как себя почувствуют мои верноподданные после овощного супа и бульона.
Эйе резко поклонился и вышел вперед.
— Но, мой фараон, кушский царь, наш должник, решит, что мы сошли с ума и перестанет выплачивать нам дань.
Тутанхамон улыбнулся.
— Я сменю его тобой, почтенный Эйе. Ты ведь давно уже рвешься к власти.
Старик сделал вид, что обиделся, но не затаил злобу.
— Покорно благодарю, мой фараон. Там все храмы разграблены ещё Эхнатоном.
Тутанхамон встал из-за стола, поправил расшитый золотом красивый пояс, на котором висел кинжал. Сделав несколько шагов взад и вперед и вероятно что-то обдумывая, он начал, не глядя на адресата.
— Почтенный Эйе. Четыре года назад я внял твоим уговорам и, вопреки воле Аменхотена IV, моего покойного тестя, перенес столицу из Ахет-Атона сюда, в Фивы. По твоему настоянию я разрушил культ солнечного Атона и возвеличил культ бога Амона. Я, по твоему совету, восстановил почти все храмы и выделяю им больше половины золота, которые беру в походах. Мой народ постепенно начинает доверять мне, хотя и дело-то не в доверии. Просто я человек. Я не могу не кормить людей. Пойми, сытый лучше работает, веселей. Труд двух сытых рабов намного качественнее дюжины полуголодных. На них мы держимся, Эйе, пойми.
Эйе, никак не ожидавший такого поворота дела, круто отвернулся и пал на колени.
— Неужели боги отвернулись от Египта? — в отчаянии воскликнул он, воздев руки. — О, бог Амон, помоги нам, сжалься над нами! Объясни своему сыну, могущественному царю Верхнего и Нижнего Египта, да будет он цел, невредим, жив и здоров, фараону Небхепруре, что он по молодости лет ошибается, что от нас отвернутся завоеванные нами же страны, что падет наш авторитет в глазах простолюдинов. — Он свирепо обернулся к Тутанхамону. Мой фараон, ты не знаешь простых людей. Это скоты, не знающие меры ни в чем. Ты им дашь мясо, они потребуют птицу. Ты им дашь птицу, они потребуют рыбу. Наконец они потребуют рабов и рабынь. Это может привести к ослаблению государства. Мой фараон, опасно ублажать народ. Такой подход к черни может нанести непоправимый вред интересом Египта. Простолюдинов надо держать всегда впроголодь, чтобы им едва-едва хватало на существование. Послушай меня, мой фараон, не навлекай ты на себя на беду. Не давай им силы. Они применят её против нас…
Жест фараона заставил его умолкнуть.
— Довольно, Эйе. Завтра двадцать третий день четвертого месяца Половодья. Поедем в Куш, на юбилейный хеб-сед местного царя. Распорядись насчет подарков.
Эйе покорно поклонился.
— Слушаю и повинуюсь, мой фараон.
В зал под нескрываемыми восхищенными взглядами мужчин вошла царица Нефертити, родная мать Анхеспаамон.
Тутанхамон приблизился к ней, поцеловал руку.
— Не подобает повелителю оказывать такое внимание своей теще. Да ещё при посторонних. — Царица улыбнулась — ей льстила услужливость зятя.
Эйе украдкой пожирал её глазами. Стройная царица Нефертити обладала редчайшей внешностью восточной красавицы. Про неё слагали песни даже малограмотные простолюдины.
Тутанхамон подвел царицу к столу, усадил её рядом.
— Ты мать моей супруги, а значит и моя мать. Как идет постройка дворца?
Нефертити потупила взор и, слегка покраснев, нехотя ответила:
— Неважно, повелитель. Тутмос, начальник скульпторов, взял на себя обязанности главного зодчего и куда-то скрылся.
— Куда же? — заинтересовался фараон и, заметив скованность царицы, добавил:
— Все свободны.
Ипи и слуги тотчас удалились. Эйе, однако, несколько задержался.
До завтра, уважаемый Эйе.
Нерешительно потоптавшись на месте, Эйе все же произнес:
— Осмелюсь доложить, мой фараон, что Тутмос никуда не скрылся. Как мне стало известно, он в Куше для того, чтобы тайно обвенчаться с очень красивой рабыней из Финикии.
Нефертити вспыхнула и залилась краской.
— Не может быть, — твердо возразила она.
