– Но…
– Боже ты мой, хватит здесь курить! И так душно, а ты еще дымишь, как паровоз!
Ульрик в очередной раз выхватил у Дикки сигарету.
– Привлекаете к делу народные массы? – прозвучал у входа в гримерку незнакомый голос. – Похвально.
Ульрик только сейчас заметил, что в дверях стоит и улыбается мужчина с гладко прилизанными волосами.
– Эти дети – ученики престижной театральной студии, будущие актеры, им такая практика на пользу, – хмуро ответил Ульрик и бросил очередную сигарету в урну. – А вы кто такой?
– Боитесь, что я украду ваши секреты и открою свое шоу с подставными зрителями и дешевыми трюками?
– Боюсь, что, шастая за кулисами, вы можете невзначай споткнуться и свернуть себе шею. Не хочу, чтобы на меня подали в суд.
– Как вы поступили с лотоматонами? – Человек помахал зажатым в руке «Вестником Готтлиба». – Свежий выпуск.
– Про это пишут? – Ульрик жадно схватил газету.
– На последней полосе, в рубрике анекдотов и занимательных историй.
Ульрик покраснел до корней волос. Заметка и впрямь была оскорбительно-насмешливого свойства. Ну хоть что-то.
Близнецы разошлись не на шутку и грозили наставить друг другу синяков. Пока Ульрик их разнимал, джентльмена и след простыл. Прескверный тип. Пожалуй, надо заканчивать с представлениями и придумать что-нибудь новенькое.
– Подходите ближе, раз уж у нас осталась фотопластина, предлагаю сделать снимок на память, – весело крикнул Ульрик. – Давай, Квентин, отрабатывай зарплату!
Ульрик выстроил вокруг себя маленькую труппу, и Квентин вскинул камеру.
– Улыбочку, – сказал он.
* * *
Ульрик с трудом разлепил веки. Он по-прежнему сидел в неудобном деревянном кресле, только цепи сняли. Кресло напротив пустовало – плевавшийся кровью джентльмен исчез. Опустели и трибуны, остался один-единственный зритель: толстый парень в черном. Башня тоже куда-то подевалась, словно ее и не было вовсе.
Шел дождь.
Тут Ульрик понял, что ошибся, на стадионе были еще люди. Позади Сайрус Блинч командовал парой неопрятно одетых мужчин. Они тащили носилки, накрытые белой простыней. Из-под мокрой ткани выглядывали ноги в оранжевых кедах. С края носилок свободно свисали развязанные шнурки.
* * *
Тип в черном представился Нейтаном и вызвался проводить Ульрика до гостиницы.
Неприятностиметр пищал.
– Ты из этих, из мимов? – спросил Ульрик, чтобы нарушить неловкое молчание. Они тащились по узким улочкам Блэткоча под моросящим дождем. Ульрик подхватил насморк и почти жалел, что остался в живых после первого испытания. – Работаешь в цирке?
– Это костюм ниндзя, сэр.
– У тебя грим на лице.
– Это боевая раскраска – отпугивать врагов.
Сработало. Ульрику в самом деле стало страшно за парня. Что с ним дальше-то будет?
– Я уже давно изучаю искусство убивать.
– Что, прости? – рассеянно спросил Ульрик, заметив дальше по улице черные мешковатые силуэты.
– Искусство убивать. Я читаю книгу «Путь воина». Там много всего полезного. Оттуда я узнал, что есть точка на теле, если ткнуть в нее пальцем, человек мгновенно умрет.
Скоро стало ясно, что за компания объявилась впереди. Люди в балахонах окружили долговязого парня в съехавшей набок маске и пытались вздернуть на фонарном столбе.
– А это кто? – спросил Ульрик.
– Адепты Ордена грэмов.
– Кто?
– Грэмы.
– Кто?
– Ну, они верят, что все зло в этом мире от ошибок в правописании.
– Неужели?
– Именно так, сэр. Они считают, если убивать всякого за то, что он не в том месте ставит ударение, мир сделается намного цивилизованнее.
– Да это же… а, ладно. Так куда, говоришь, тыкать пальцем?
* * *
Дневник Нейтана.
«Я едва сдерживаю волнение. Сегодня мне довелось говорить с воином, тем самым – Великим и Несокрушимым! Он вновь спасал невинных. Хотя не уверен, что тот тролль был так уж невинен. А еще воин прошел первое испытание Турнира Самоубийц. Впрочем, здесь нет ничего удивительного.
Воин зачем-то попросил меня щелкнуть пальцами, а после пожал руку и сказал: «Хм, странно». Наверное, это был обряд посвящения, он хочет, чтобы я стал его учеником!
Я, как и прежде, работаю в библиотеке, но, возможно, скоро воин призовет меня на Священную Битву, и кому-то другому придется сметать пыль с переплетов и вести журнал учета посетителей. Мистеру Гилберту это наверняка не понравится, ведь он так занят. Обычно старший библиотекарь приходит к обеду, весь больной и разбитый, запирается в кабинете и не появляется до самого вечера, по горло заваленный делами.
