Совершенно черный боккен — деревянный меч для тренировки — был полностью отбит прямым ударом Тацуи.
Якумо отказался от идеи ударить во второй раз и опустил оружие.
— ...Сэнсэй, у вас интересный способ приветствия.
— ...Это должен говорить я. Разве в твоем броске не было намерения убийства?
Мастер и ученик посмотрели друг на друга в темноте, затем одновременно засмеялись злым смехом.
Уткнувшись в грудь Тацуи, Миюки покраснела. К счастью, в окружающей темноте это было трудно разглядеть — во всяком случае, так думала Миюки — но Тацуя уже это заметил в связи с тем, что был в контакте с её окоченевшим телом, а Якумо обнаружил через её неустойчивое дыхание.
◊ ◊ ◊
Где-то во дворе храма было место, освещенное факелами с четырех углов и обычно зарезервированное для церемоний хома (храм был под юрисдикцией Хисаниямы, но Тацуя и Миюки никогда не видели, как Якумо читает сутры или молится Будде). Место было слабо освещено синим светом, а в воздухе танцевали шары, которые светились тусклым красным светом.
Поскольку это был храм, невежественный прохожий мог принять эту сцену за присутствие духов, но, к счастью, вокруг никого не было.
Тонкая, длинная тень прошла через синий свет, и один шар света исчез в никуда.
Два шара, три шара, их исчезало всё больше и больше.
Эта завораживающая фигура преследовала плавающие шары с энергичным и неожиданным темпом, затем быстро рассекала их короткой палицей в руке.
После уничтожения тридцати шаров Тацуя подал знак Миюки, чтобы та сделала перерыв.
Внутри был лишь квадратный барьер с одиннадцатиметровыми сторонами, нарисованный негашеной известью — грубая сила, которая требовалось лишь на то, чтобы начертить четыре белые линии для формирования барьера, поражала — Тацуя принес Якумо, который как раз убрал свою магию, большую чашку чая.
Как правило, запыхавшемуся Якумо приносила чай Миюки, но сегодня этот долг взял на себя Тацуя.
Просто Миюки сейчас стояла по другую сторону белых линий и запыхалась точно так же, как и Якумо.
— Сэнсэй, спасибо. Не только за предоставление места, но также и за тренировку моей сестры.
Передав чай Якумо, Тацуя глубоко поклонился в знак признательности, на что Якумо великодушно кивнул:
— Есть колоссальная разница между атакой иллюзий и поражением настоящих целей. Миюки тоже одна из моих прекрасных учениц, поэтому я просто не мог отказаться.
Наверное, он уделил слишком много внимания слову «прекрасная», но Тацуя решил не обращать на это внимания до окончания Турнира девяти школ.
Магия иллюзий была той областью, где «ниндзюцу» превосходно до такой степени, что скорость, точность и движения иллюзий превзошли те, которые можно создать современной магией. В современной магии преимущество в скорости активации или количестве доступных заклинаний, но в рамках специфических параметров есть много областей, в которых современная магия не может сравниться с древней.
Тацуе были доступны лишь несколько заклинаний, он не мог использовать иллюзию Якумо «Блуждающие огоньки», чтобы заменить проекторы.
— Миюки, может, остановимся на этом?
Протянув напиток сестре, которая всё ещё тяжело дышала, Тацуя задал вопрос, но Миюки покачала головой и сделала глоток, чтобы промочить горло.
— Если сэнсэй в порядке, я хочу продолжить.
— Не возражаю, хотя, Тацуя, может, тоже попробуешь «Блуждающие огоньки»?
— Нет, я... пас.
Он примерно догадывался о причине ухмылки Якумо.
Тацую немного повеселила мысль испортить веселое настроение Якумо, но он решил воздержаться, поскольку тренировка Миюки имела больший приоритет.
— Вот как, эх, ладно, — Якумо по-настоящему опечалился, но недостаточно, чтобы скрыть свою озорную ухмылку.
Видя это, Тацуя убедился, что правильно сделал, отказав ему.
Якумо преобразил дьявольскую ухмылку в любезную, простую улыбку и повернулся к Миюки.
— Тогда давай начнем.
— Да, сэнсэй, — Миюки поклонилась, показывая, что готова продолжить.
Они уже давно передали свои чашки чая Тацуе.
Как только Миюки стала в центр квадрата, освещенного факелами, и Якумо почти начал вызывать иллюзии...
— Кто здесь?
На сцене появилось присутствие другого человека.
