Больше они ничего не сказали, но по их сияющим взглядам я понял — в глубине души они уже признали меня. Им, лукумонам, не требовалось больше никаких доказательств, но обычай вынуждал их испытать меня, а я должен был за несколько дней праздника осени до конца познать себя. Таков был тяжкий долг каждого истинного лукумона.
В этот же день я наблюдал, как они вбивали новый блестящий медный гвоздь в посеревшую от старости колонну в Храме судьбы. Она была вся покрыта гвоздями, и шляпки у некоторых позеленели от времени. Но на колонне оставалось еще много места, а это означало, что боги по-прежнему благосклонны к этрусским городам.
В течение трех следующих дней обсуждали внешнеполитические вопросы и ход войны Вейи против Рима. Цере и Тарквинии обещали поддержать жителей Вейи оружием и людьми. Говорили также о греках, и Ларс Арнт на примере Популонии и Ветулонии пытался доказать, что рано или поздно с эллинами придется воевать. Но слова его не нашли отклика. Ни один из лукумонов вообще не принимал участия в разговорах о сражениях, так как лукумоны признают только необходимость защищать собственный город в случае крайней опасности. Даже присутствие на военных советах частично лишает их божественной силы. Пока остальные спорили, старец из Вольсиний шепнул мне на ухо:
— Пускай они дерутся с Римом, если им так хочется. Рима им все равно не одолеть. Ты-то хорошо знаешь, что Рим — это город твоего отца, связанный с твоим родным городом тайными узами. Если Рим падет, падет также и Клузий. Я покачал головой и сказал:
— Мне пока известно очень мало. Посвященные в Клузий ни о чем таком не рассказывали.
Он положил мне руку на плечо:
— Какой ты сильный и красивый, Турмс. Я счастлив, что смог увидеть тебя перед смертью. Ты рядом — и я чувствую себя помолодевшим… Не слишком доверяй посвященным. Большинство из них просто заучивают наизусть мудрые книги и вызубривают заклинания и все тонкости ритуалов жертвоприношения — ничего другого они не знают и не умеют. Еще не пришло время открывать тебе это, но я стар и в другой раз могу попросту забыть рассказать сыну Ларса Порсенны кое-что весьма важное. Твой отец покорил Рим и правил там несколько лет, вникая во все городские дела. Ему должны были наследовать Ларс Таркон или же его сын, но римляне убедили своего властителя, что лучше им править самим, а не терпеть самоуправство пришлого неумного царя. Ведь когда-то они пытались даже его убить — так он был им ненавистен. В священной пещере Эгерии твой отец встретил старейшую весталку, которая прочла и истолковала ему предсказания. Он поверил мудрой женщине и добровольно отрекся от Рима, однако же по знамению, полученному им, связал судьбу Рима с судьбой Клузия. В случае, если Клузию будет угрожать опасность, Рим обязан помочь ему. Так записано в священных книгах Рима, и это подтверждено на пиру богов. Ларс Порсенна считал такое соглашение куда более значительным и важным, чем любой государственный договор, который можно легко нарушить — особенно если учесть, что в Риме к слову народа прислушиваются. Разумеется, патриции и консулы всегда стремились к тому, чтобы эта договоренность не получила широкой огласки, ибо римляне горды и независимы. Но древние народы знают о соглашении и помнят об узах, связывающих Рим с Клузием.
И еще, — продолжал он, — Клузий не может участвовать в войне с Римом, а обязан выступить в его защиту, если разбушевавшиеся соседи задумают стереть город с лица земли. Нет, тиррены, разумеется, должны время от времени наказывать зазнавшийся Рим, ему надо пройти через страдания, чтобы окрепнуть, но если Риму будет грозить полное уничтожение со стороны этрусков, то Клузий непременно защитит его и не станет объединяться со своими соотечественниками, ибо иначе погибнет сам. Таков священный долг Клузия, и даже боги сходили как-то на землю, чтобы подтвердить это. Единственное напоминание о таком соглашении сохранилось в условиях заключения торговых сделок; ни одна из них не может быть совершена римлянином, если в документ не включены следующие слова: «Это земля Порсенны»,
