Туманное Звено. Стихотворения - страница 51

Шрифт

Интервал

ПРОСТОТА

Внимая лишь серебряной трубе,

лишь журавлям, летящим мимо, мимо –

такой, уже не помня о себе,

забудет даже собственное имя.

Юродивый над нивой не кружит.

Он любит луг, кусаемый овечкой:

пока на жадном солнце он лежит,

вся жизнь его сгорает желтой свечкой.

Друзья, не наступите на него:

он скрытен, точно гусеница в мае.

Он может быть не знает ничего,

зато должно быть много понимает.

Идет ли дождь иль зверь – не все ль равно:

такая мудрость учит и ученых.

Он заменяет мясо и вино

жеваньем слив и яблочек моченых.

Закутанный в овечий свой наряд,

не шевеля ни мыслью, ни рукою,

зимою предается он покою.

Завидую ему я много крат…

Но что же? мне соседи говорят,

что и сама я сделалась такою.

1956

«Две у людей, а у зверей четыре…»

Две у людей, а у зверей четыре

стопы, но с давних пор узнала я,

что у иных в трехмерном этом мире

бывают пятистопные друзья.

Входящие в уверенные строчки

с гуденьем, приливающим к вискам,

они проходят не по нашей почве,

а по иным каменьям и пескам.

И поднимаясь в облачное зданье,

туда бесстрашно вводят за собой

тяжелое двуногое созданье,

к которому приставлены судьбой.

1958

«Существуя без гроша…»

Существуя без гроша,

без наружной позолоты –

лишь плодом своей работы

ты жива, моя душа.

Ты узнала с давних пор,

что любившая когда-то –

в сущности всегда богата

как любой монетный двор.

Мечется (совсем как я)

по артериям и венам

не привыкшая к изменам

кровеносная струя.

Но она поможет нам,

настоящее нашедшим,

дать отчет во всем прошедшем

будущим предсмертным дням.

Да, конечно, только кровь,

что томленья не забудет,

самой точной рифмой будет

к слову смутному «любовь».

1958

«Ступая по земле довольно твердо…»

Ступая по земле довольно твердо

и рассмотрев природу с двух концов,

я вижу, что застенчивость и гордость –

подобие сиамских близнецов,

что стыд и грех – одной и той же масти,

что в жизни (заостренной до основ),

где ищем мы не сказочного счастья,

а попросту сердечного участья –

осталась нам одна лишь правда снов.

1958

«Воспоминанья и мечты…»

Воспоминанья и мечты

как пленка впитывают прелесть

того, чем с жизнью связан ты,

того, что было в самом деле.

То, что существенней всего,

что крутится на первом плане,

что крутит нас как колесо –

воспринимается в тумане.

Когда действительное (вплавь)

несет к истоку ткань живую –

я покидаю жизни явь,

я призрак, я не существую.

Скользит как сон для наших тел

событий явственных теченье…

Но где-то есть такой отдел,

где сохранятся ощущенья.

Так в бывшем явное порой

встает живей чем в настоящем,

напоминая о второй

поре – о яви предстоящей.

1958

РУКА

Не разбираясь в бронзовом товаре

я попытаюсь рассказать о нем:

о той руке, что стынет на бульваре –

на северном бульваре, на Страстном.

Бывает пясть из мрамора и меди,

из бронзы, не имеющей страстей…

Одна из их на дружеском обеде

была живой – из мяса и костей,

чтоб кровью напоенная здоровой,

зимой не застывать как истукан,

а трепетать на стане Гончаровой,

с приятелями поднимать стакан,

снимать нагар с мягкосердечной свечки

и, выпустив неверный пистолет,

упасть на белый снег у Черной речки…

но в бронзе встать для нас чрез много лет.

1959

ВЛАСТЬ

Судьбою нам дано сверх сил заданье:

поставить сердце – с головой в борьбу.

Но слабость для тебя не оправданье,

душа моя! Пытай свою судьбу.

Тебя гнетут молчанье и беседы

(приходится стонать в бессилье всем),

ты устаешь от тяжестей победы,

ты в тупике… но все же не совсем.

В изнеможенье, в каплях испаренья,

ты от любви ослабла, может быть.

Но чтобы ты устала от боренья

за власть свою – того не может быть.

ТУМАН

Ты – с которым я даже во сне объясняюсь на Вы –

ты относишься к тем, у которых беспочвенны души.

Ты быть может составлен из тканей подводной травы,

той, что плавала до отделения влаги от суши.

В том пространстве, где зыбью покрыты гнилые ростки,

мне для сердца опорою кажется даже замшенность.

Но, скользя безответно за грани земли и тоски,

ты уходишь сплошною туманностью в опустошенность.

Отстраняя тебя и опять над тобою скорбя,

я – на скудной земле (без дождя не рождающей злака).

Но такая земля откровенно впитает тебя,

если вдруг и тебе над собою захочется плакать.

1953

АЛЕКСАНДР ГИНГЕР.

СЕРДЦЕ. (СТИХИ 1917-1964)

Памяти двух женщин, к которым применимы слова Рамакришны: Мужчина не может осуществить себя, если у него не было замечательной матери и замечательной жены.