Туманное Звено. Стихотворения - страница 33

---

Перейти на стр. ОК

---

прыжок — есть назначенье человека.

Лишь непрестанно думая о дне

всеобщего духовного слиянья,

на низшей, на подводной глубине

он видит перлы высшего сиянья.

Сияет перл меж двух кривых частей

глубоководной раковины южной.

Составленный из сердца и костей,

ее изучит человек недужный:

застыла в виде извести она,

хранит она гудение пучины

и пустотой насыщенной полна,

как череп музыканта пред кончиной.

ЯЩИК

Когда письмо нам говорит о смерти,

оно одето в черную кайму:

лежит печать печали на конверте,

но этот траур, в общем, ни к чему.

Смерть и без нас управится с делами —

не душам это дело понимать…

Душа, с живыми странствуя телами,

должна надежды якорь поднимать.

Исходят паром трубы парохода,

парит над чемоданами судьба.

Мы, кажется, живучая порода,

но наш багаж содержит и гроба.

Уже вздымают ящик тот из трюма:

на дно идет он, лес еще любя…

Не думайте, не думайте, не думай,

что будет день такой и для тебя!

ТРУБАЧ

Она спускается вдоль дома,

ее материя груба,

но нам с младенчества знакома

гремящая дождем труба.

Глаза мои, глядите выше,

в этаж, где нет уже ключей:

приставлены к зияньям крыши

немые трубы — для печей.

А вот трубач на службу едет

с уже раскрытою губой,

с обычно сделанной из меди

особо выгнутой трубой.

Даны ему земное ухо

и губы бренные, дабы

он мог идти дорогой духа

посредством духовой трубы.

1946

ТРУБЫ

Незримая струя подземных вод

проходит без труда на каждом месте.

Дыхания труба и пищевод —

о две трубы, играющие вместе!

Чем грубая плотней и горячей,

тем призрачнее и слабей другая.

Она поет в сиянии лучей,

себя уже с трудом превозмогая.

Нам не уйти от нашего лица,

нам не уйти от «быть самим собою».

Нет, музыка, до самого конца

придется нам пребыть — труба с губою.

РЫЦАРЬ

Издалека течет вода.

Исток ее на чистом кряже,

и всё же воду иногда,

увы, я уличаю в краже.

Она несет с плота белье,

срывает с насыпи полено…

Но бедный рыцарь пьет ее,

склонившись на одно колено.

Скользит по ней его губа,

уже он весь на водном лоне.

За ним крестовая борьба,

и выспренность в его поклоне.

В воде — разбитая звезда,

прообраз всех его крушений.

Но рыцарь видит сквозь года

лучи иных соотношений.

Иных лучей, иных речей

он слышит вышнее теченье

и тушит лампу в сто свечей

в знак низкой жизни пресеченья.

ЛИЛИТ

Идя вкруг солнца, шар земли

влачит от века конус тени.

Еще мы здесь, в земной пыли,

но в тень уйдем от всех смятений.

Есть между тьмой и светом час,

неустранимый час рассвета,

где плотно облегает нас

соединенье тьмы и света.

Нам некий лекарь говорил,

что час опасный для больного

есть час смещения светил —

луны и солнца, сна и слова.

Вооруженная копьем

ночного полубессознанья,

Лилит под утро жадно пьет

людей последнее дыханье.

Лилит не любит праха, ей

нужна душа мужей, не тело.

Уничтожение страстей —

ее единственное дело.

Задунув пламя и убив

яйцо животного и злака,

ни разу в мире не любив —

она плывет как море мрака.

Есть между тьмой и светом час,

невыносимый час рассвета,

когда наш сон лежит вкруг нас,

как смерть — предвосхищенье света.

СИРЕНА

В. Корвин-Пиотровскому

Старались мы сказать на сей земле

о жажде и ее неутоленьи,

о крике скорби, рвущем нас во мгле

и остановленном в своем стремленьи.

Но нам навстречу тянется в тиши

влекущий нас, призывный и прощальный,

крик парохода, крик его души,

уже плывущей в сумрак изначальный.

Вбираемый нутром и головой,

просачивающийся даже в ноги,

сей выспренний и допотопный вой —

слияние покоя и тревоги.

Во мглу и в ночь уходит пароход.

Но стон сирены как бы замер в оном.

Так рыцари в крестовый шли поход,

напутствуемые церковным звоном.

И мы, душа моя, вот так, точь-в-точь,

утратив до конца остаток спеси,

уйдем — вдвигаясь неотступно в ночь,

немного взяв и ничего не взвесив.

Сирена ждет нас на конце земли,

и знаю я — томленье в ней какое:

ей хочется и чтоб за нею шли,

и чтоб ее оставили в покое…

Так воет пароход, и воет тьма.

Противодействовать такому вою

не в силах я. Я, может быть, сама

в трубе такого парохода вою.

ЛОШАДЬ

Мы ночью слышим голоса

и явно видим всё, что было.

К нам каждой ночью в три часа

приходит белая кобыла.

Не в силах ига превозмочь,

безвольно, но неутомимо,

живая лошадь, в три точь-в-точь,

как призрак проезжает мимо.

Ее железная стопа

Читать дальше

---

Перейти на стр. ОК

---