— Еще час ползти, — пожаловалась на скуку полненькая вожатка, пока бутылка шла по кругу, — давайте еще что-нибудь споем. Не кочегары мы, не плотники! — заголосила она.
— Пели уже, — оборвал ее кто-то из парней.
— А давайте я спою, — решил я ответить добром на добро ребятам, ведь никто из них меня не сдал, еду на пароходике и в ус не дую.
Я с трудом перелез через завалы из рюкзаков и взял гитару. На меня смотрело десять пар глаз девчонок и парней. Семь к трем, прикинул я в уме, соотношение слабого пола к сильному, и немного позавидовал последним, так как их было меньше.
— Сейчас, — сказал я, настраивая старый потертый инструмент, и как они на нем умудрялись играть?
— Ты играть то вообще умеешь? — прыщавому прямо не терпелось меня поддеть и получить смачной плюхи.
Серьезно приревновал бедняга, решил я, и, проигнорировав его, заиграл на простых блатных аккордах.
— Изгиб гитары жёлтой ты обнимешь нежно, Струна осколком эха пронзит тугую высь, Качнётся купол неба большой и звёздно-снежный, Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались.
Это, в каком же году напишет хит всех бардов во Вселенной Олег Митяев, думал я, рассматривая вытянутые лица будущих педагогов. Примерно в году восьмидесятом, плюс минус пять лет. И сейчас решится, пойдет песня в народ, и станет народной, либо ее спустя пятнадцать, двадцать лет сочинит сам автор. Ох, как меня глазами поедает Света. А что, я сейчас мужчина холостой, подруга от меня сбежала. Глупости, отмахнулся я от этой мысли.
— И всё же с болью в горле мы тех сегодня вспомним, Чьи имена как раны на сердце запеклись. Мечтами их и песнями мы каждый вдох наполним. Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались.
Парни и девчонки, быстро сообразив, что две строки припева постоянно повторятся, с большим азартом стали их подпевать. И тут в каюту вошла сухонькая женщина с волевым лицом, Мая Ивановна, догадался я. Она очень осторожно, чтобы не вспугнуть хорошую песню присела рядом со Светой.
— Качнётся купол неба большой и звёздно-снежный, Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались!
Захлопали все не жалея ладоней, дружно допев последние слова песни.
— Запиши слова! — первой кинулась на меня, как на танк, толстушка.
— Отличная песня, — высказалась Мая, — кто автор?
Все посмотрели на меня, я же посмотрел на всех.
— Это мы сочинили, когда со своим детским домом ходили в поход, — соврал я, — народная можно сказать песня.
— Всем ребятам раздать слова, — распорядилась женщина, — когда зажжем пионерский костер, будем ее петь.
Вдруг Мая Ивановна принюхалась, — кто пил самогон? Быстро признавайтесь!
Весь народ в каюте напряженно притих.
— Это я, — сказал я, подняв руку, как в школе, — спиртом струны обработал, чтобы они заразу не переносили. Не хватало еще какой-нибудь коклюш завезти в пионерский лагерь.
На слове коклюш, лицо начальницы лагеря нервно дернулось.
— Кстати, а ты кто такой? — опомнилась Мая, — что-то я тебя не припомню.
— Это наш сокурсник, — затараторила Света, — он едет к бабушке в деревню Волково.
Ребята все разом закивали, всем видом давая понять, что это наш парень, с первого класса с ним учимся, знаем его, как облупленного.
— Через десять минут твоя остановка, — сказала женщина и вышла из каюты.
Пять минут я надиктовывал текст песни «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались», мысленно извиняясь перед Олегом Митяевым. Придется ему сочинить что-нибудь другое. Еще пять минут я прощался на палубе со Светой. Дождь к тому времени закончился, и выскочило ласковое летнее солнце.
— Я все три смены проработаю в лагере, — сказала мне девушка, — приезжай в гости.
— А отдыхать, когда собираешься? — спросил уклончиво я.
— Покой нам только снится, — хохотнула она, — зато туфли новые куплю и платье.
— Я бы приехал, да у меня работы много, — почти не соврал я.
Девушка удивленно вскинула свои брови.
— У нас с друзьями ВИА, вокально-инструментальный ансамбль, «Синие гитары», устраиваем в ДК Строителей танцы, — объяснил я свою занятость.
Пароход же причалил к небольшой деревянной пристани. И матросы сбросили трап.
— Прощай музыкант, — грустно улыбнулась Света.
