Декан обратился к Жилльяту. Жилльят кивнул головой.
— Хорошо, — сказал декан.
Эбенезер стоял неподвижно. Дерюшетта была в оцепенении. Декан продолжал:
— Однако еще есть препятствие.
Дерюшетту передернуло. Декан продолжал:
— Вот этот присланный месс<ом> Летьерри, — тут он указал большим пальцем левой руки на Жилльята, что избавляло его от необходимости произнести какое бы ни было имя, — присланный месс<ом> Летьерри сказал мне сегодня утром, что месс Летьерри слишком занят для того, чтобы прийти лично, и желал, чтобы брак бы был совершен немедленно. Такого словесного желания недостаточно. Я ни за что не решусь обойтись без запроса месс<а> Летьерри или без письменного его разрешения. Несмотря на все мое желание угодить вам, я не могу ограничиться одной передачей слов. Мне нужно что-нибудь письменное.
— Вот, извольте, — сказал Жилльят. И подал декану бумагу.
Тот схватил ее, пробежал глазами, пропустил несколько строк, вероятно, не относившихся к делу, и прочел громко:
«…Сходи к декану и похлопочи насчет позволения. Я хочу, чтобы свадьба была улажена как можно скорее. Лучше всего — сейчас же».
Он положил бумагу на стол и продолжал:
— Подписано: Летьерри. Почтительнее было бы обратиться ко мне. Но так как дело идет о сослуживце, мне больше ничего не нужно.
Эбенезер опять пристально посмотрел на Жилльята. Он подозревал обман и не имел духу изобличить его. Он промолчал, из уважения — к тайному героизму, который сказывался во всем этом странном сцеплении фактов, или просто оттого, что его ошеломило громовым ударом счастья.
Декан взял перо и с помощью протоколиста заполнил пробелы в церковной записи, потом он выпрямился и пригласил движением руки Эбенезера и Дерюшетту подойти к столу.
Началась церемония.
Момент был странный.
Эбенезер и Дерюшетта стояли рядом перед священнослужителем. Видевшие себя во сне под венцом, испытали то, что они теперь испытывали.
Жилльят стоял в некотором отдалении в тени колонн.
Дерюшетта, встав утром в отчаянии, оделась в белое, думая о могиле и о саване. Траур этот пригодился для свадьбы.
Декан, стоя возле стола, положил руку на открытую Библию и спросил громким голосом:
— Нет ли препятствий?
Никто ничего не ответил.
— Аминь, — сказал декан.
Эбенезер и Дерюшетта пододвинулись на шаг к преподобному Жакмену Героду. Декан сказал:
— Жоа Эбенезер Кодрэ, хочешь ли ты взять эту женщину в жены?
Эбенезер отвечал:
— Хочу.
— Дюранда Дерюшетта Летьерри, хочешь ли ты взять этого человека в мужья?
Дерюшетта, в агонии души под бременем счастья, как лампа от избытка масла, скорее прошептала, чем произнесла:
— Хочу.
Тогда, согласно с прекрасным уставом англиканского брака, декан посмотрел вокруг и предложил церковному мраку следующий торжественный вопрос:
— Кто дает эту женщину этому человеку?
— Я, — сказал Жилльят.
Наступило молчание. Какая-то смутная тоска сказывалась в порывах восторга Эбенезера и Дерюшетты.
Декан вложил правую руку Дерюшетты в правую руку Эбенезера, а Эбенезер сказал Дерюшетте:
— Дерюшетта, я беру тебя в жены, будь ты лучше или хуже, беднее или богаче, больна или здорова, чтобы любить тебя до смерти, и вот тебе в этом моя рука и слово.
Декан вложил правую руку Эбенезера в правую руку Дерюшетты, и Дерюшетта сказала Эбенезеру:
— Эбенезер, беру тебя в мужья, будь ты лучше или хуже, богаче или беднее, болен или здоров, чтобы любить тебя и повиноваться тебе до смерти, и вот тебе в этом моя рука и слово.
Декан продолжал:
— Где же кольцо?
Этого не предвидели. У Эбенезера не оказалось кольца.
Жилльят снял с пальца золотое колечко и подал его декану.
Декан положил кольцо на Библию, потом передал его Эбенезеру.
Эбенезер взял маленькую, дрожавшую ручку Дерюшетты, надел кольцо на четвертый пальчик, и сказал:
— Обручаюсь тебе этим кольцом.
— Во имя Отца, и Сына, и Св<ятого> Духа, — сказал декан.
— Аминь, — добавил чтец.
Декан повысил голос:
— Вы супруги.
— Аминь, — сказал снова чтец.
Декан продолжал:
— Помолимся.
Эбенезер и Дерюшетта встали на колена. Жилльят тоже опустил голову. Они все преклонялись перед Богом.
Выйдя из церкви, они увидали, что «Кашмир» начал готовиться к отплытию.
