– Когда твой брат упомянул эту больницу?
– Во время той ссоры с отцом, после которой его выгнали из дому.
– Простое любопытство.
– Ну, если допрос инквизиции завершен, – патетически воскликнула Рина, – я скажу вам до свидания, лейтенант!
– Пока, Рина. Звякни мне как-нибудь. Девушка пристально взглянула на меня, беззвучно пошевелила губами. Потом неожиданно улыбнулась.
– Может, и позвоню, – тотчас согласилась она. – Ты совершенно потрясно эмоционально стимулируешь меня, Эл.
Ее каблучки застучали по лестнице. Потом я вернулся в квартиру и остался наедине с трупом в ванной.
Нашел в справочнике номер Полуночной и позвонил ей, но на другом конце никто не поднял трубку. Подумал, что, наверное, она сегодня очень занята, ведь толпы чокнутых любителей джаза должны валом валить в ее заведение.
Я положил трубку и стал думать о Тэлботе, все еще лежащем скрючившись на полу в ванной. Теперь он становился проблемой номер один для меня. Мне не хотелось действовать по инструкции и сообщать в полицию об убийстве, по крайней мере сейчас.
Я налил себе еще виски и постарался не думать о нем. Было уже одиннадцать часов, час с четвертью до свидания с Полуночной. Я отхлебнул виски и закурил сигарету, когда опять зазвенел дверной звонок.
Я чуть было не проглотил сигарету. Может, это вернулась Рина поболтать о чувствах и эмоциях, одолевающих ее тонкую натуру. Это может быть какой-нибудь очередной подарок судьбы, а может, меня осчастливил своим посещением сам шериф Лаверс. Пока я все это обдумывал, звонок зазвенел вновь. Значит, подарок судьбы исключается.
Я открыл дверь, и передо мной возникло широкое круглое лицо, над которым возвышался коричневый котелок.
– Привет, лейтенант, – сказал Кларенс Несбит.
– Привет, Кларенс. Что ты здесь потерял? Свой контрабас?
Он слабо улыбнулся, и я заметил, как он машинально перебирает невидимые струны контрабаса.
– Полуночная попросила меня зайти к вам, лейтенант. Сообщить, что свидание отменяется.
– Глупая маленькая Полуночная.
– Поймите меня правильно. Она предлагает вам прийти к ней домой, и она не собирается всю ночь ждать вас, так, может, вы пойдете прямо сейчас?
– Неужто дела идут так плохо, что она закрыла подвал так рано?
Кларенс тупо уставился на меня и глядел так несколько секунд.
– Вы, кажется, ничего не поняли, лейтенант. Полуночная так и трясется от злости.
– А что случилось?
Кларенс недоуменно покачал головой.
– Так вы ничего не слышали?! Фараоны закрыли подвал за час до его открытия.
– Что они сделали?
– Закрыли подвал. И заперли на замок. О Боже, неужели нам больше не играть там?
– Кто это сделал?
– Какой-то Хэмбоун.
– Хэммонд?
– Точно, он!
– Спасибо, Кларенс. Благодарю за новости. Где мне найти Полуночную? Кларенс дал мне адрес.
– Минут через десять я выйду.
– Отлично, лейтенант! Я звякну Полуночной, что вы придете.
– Пока, Кларенс.
– Заметано, лейтенант.
Я закрыл дверь. Позвонил в отдел и попал на Хэммонда.
– Я тут слышал, что ты закрыл “Золотую подкову” сегодня вечером?
– Ну и что?
– У тебя были основания или просто несварение желудка?
– Предполагаемый центр по распространению наркотиков. Тебе бы до этого не додуматься, Уиллер, точно?
– Почему это ты так решил?
– Джон Ландис курил марихуану, ведь так? Где он ее доставал? Почему он постоянно отирался вокруг “Золотой подковы”? Все складывается один к одному, даже ты своим неразвитым мозгом должен это понять!
– Может быть. Ну и как, много нашли?
– Да ничего не нашли, если ты это имеешь в виду, – его голос стал совсем кислым. – Я считаю, что они вынесли все наркотики из притона вчера ночью. Завтра я должен снова открыть этот чертов подвал.
– Да, незавидное положеньице. Что, сильно давят?
– – Жарко тут у нас. Но я не особенно беспокоюсь. Уверен, хозяйка все сама провернула. Я заставлю ее расколоться!
– Ты говоришь просто ради самого процесса словоизвержения. У тебя молчание не только звучит прекрасно, но оно и красит тебя.
– А если говорить о давлении, – пробулькал Хэммонд, – то у тебя есть собственные проблемы, Уиллер. Этот старина Ландис буквально начал охоту за твоим скальпом. И судя по тому, что я здесь слышал, он добьется своего!
