Человеческие пороки вскармливают живописную радугу зла, но ее проявления, как правило, оказываются не столь красочными. В картине, которую застала Рут, возвратившись в репетиционную, не было ничего примечательного — такого, что отличало бы сегодняшний случай от десятков травм, которые случаются каждый сезон. Ничего такого, что бы намекало на злой умысел. Три человека обступили солиста. Патрик поддерживал его за плечи и за голову, Викторин Вэлланкур осторожно ощупывала левую ногу. А над ними возвышалась Джульет с мобильным телефоном наготове, сострадательно хлопая глазами.
Антон между тем, хотя, безусловно, ощущал боль, смотрел скорее строго, чем встревоженно, будто между ним и его телом возникла некая преграда. Вместе с Викторин они проверяли каждую мышцу, сухожилие, стараясь понять, какое движение и в связи с чем причиняет беспокойство. Это напомнило Джульет об одном знакомом, которому удалось заработать значительный капитал. Джульет была с ним в тот день, когда пришло известие, что рынок обвалился. Она ожидала, что бизнесмен бросится к телефону, запаникует или по крайней мере рассердится. Но он оставался внешне спокойным. Так и Антон Мор был профессионалом. Прежде всего он хотел понять, что произошло с его телом, которое являлось инструментом его бизнеса. Время горестей, гнева и страданий наступит потом.
Патрик после травмы не отходил от Антона, а за Викторин послал Джульет. Мадемуазель сидела в кабинете на втором этаже, делала заметки и, узнав о случившемся, выскочила из-за стола с поразительным проворством. И, словно мисс Клавелл в несчастную ночь, полетела по коридорам и вниз по лестнице к своему подопечному, что-то невнятно бормоча по-французски.
Рут захлопнула за собой тяжелую дверь репетиционной и требовательно поинтересовалась:
— Что случилось? — Ее волосы были еще влажными после душа, но она успела переодеться в нормальную стильную одежду. Ни Викторин, ни Антон не повернули головы.
— Поскользнулся, — тихо объяснил Патрик.
Его слова как будто возмутили Антона, он вскинул глаза и с достоинством поправил:
— Я не поскользнулся. Меня что-то подскользнуло.
Джульет перехватила скептические взгляды, которыми обменялись хореограф и ее помощник.
— Что с полом? — спросила Рут.
— Стал липким, когда ты уходила. Пришлось вымыть.
— Но я пользовался канифолью, — объяснил Антон.
Канифоль! Вот откуда этот странный скипидарный запах, который терзал обоняние Джульет.
— Надеюсь, твое падение не связано с хореографией? — настороженно уточнила Рут.
— Нет, — покачал головой танцовщик. — Мы даже не начали. Я разминался.
Рут вздохнула с облегчением. Она еще раньше объясняла Джульет, что опасается заставлять танцовщиков студии Янча выполнять современные движения, которым тех не обучали. Они несколько раз обсуждали с Грегом этот вопрос, и она обещала проявлять осторожность. До сих пор жалоб не было, разве что массажисты во время обычных сеансов заметили у женщин повышенную чувствительность предплечий — результат возросших силовых нагрузок современного танца на верхнюю часть тела. Рут было известно, что Кирстен, Лили и Электра уже приступили к программе укрепления предплечий: специальные упражнения и массаж.
Прошла минута-другая, Викторин продолжала исследование. Наконец она откинулась и похлопала Антона по плечу:
— Ты вывихнул лодыжку, но я думаю, что это несерьезно. Слава Богу, со спиной все в порядке. Отвезем тебя к доктору Келлеру.
Как впоследствии выяснила Джульет, у компании было соглашение с ортопедом, и поступающие к нему танцовщики получали незамедлительную помощь.
— Я могу вызвать машину, — предложила она, помахав мобильным. У Джульет был личный счет в местном транспортном агентстве. — Будет через несколько минут.
Мадемуазель обиженно подняла глаза:
— Неужели вы полагаете, что мы не способны вызвать такси? Патрик, будьте любезны…
Джульет предложила ему свой телефон, но, как выяснилось, от посторонних не принимали никакой помощи, и, подгоняемый суровым взглядом балетмейстера, помощник Рут поспешил из зала. Хореограф заняла его место, а Джульет принялась расхаживать по репетиционной.
