«24 января. Все идет по закону: солнце — на лето, зима — на мороз. Только вчера температура держалась на —30°, а сегодня утром мороз дошел до -48°. Обычно днем суточный ход немного повышает температуру, но на этот раз столбик крашеного спирта остался на месте. Значит, ночью врежет за —50°».
Чувствуя что предстоит опять возлежать в бездействии, я решился пока не «врезало за −50°», сбегать еще на один путик. Это тоже радиальный, то есть идущий перпендикулярно к реке и я рассчитывал на нем обнаружить добычу. Согласно моим предположениям, соболь в этом году пошел не с севера как в прошлом, а с востока. Следовательно, брать я буду соболей в основном с радиальных путиков, расположенных фронтально к его миграционному пути. И мне не терпелось проверить правильность своего предположения.
Оделся я на этот раз не так плотно, как в первый переход по такому морозу: все-таки в лесу теплее, чем на реке. Мальчик, как обычно, почувствовав по сборам, что предстоит идти на охоту, выражал нетерпение, пока я надевал лыжи. Раньше он не выдерживал пытки моего копания и уносился в направлении, выбранном им самим. Посему часто получалось, что я уходил в одну сторону, а он охотился в противоположном конце. Правда, потом он все-таки возвращался назад и находил меня, но это уже через несколько часов. Разумеется, за самоволку я устраивал ему крепкую взбучку. После нескольких таких уроков он уже не убегал, пока я не тронусь с места. Теперь он сначала убеждался, какое я выбрал направление, и лишь потом стремглав уносился вперед. Многие охотники во избежание таких неприятностей просто привязывают собак и отпускают, лишь когда четко выйдут на единственный путь, которого свернуть уже невозможно. Другие вообще спускают собак с поводка лишь тогда, когда обнаружат свежий след искомого зверя.
Я не сторонник такого утилитаризма в использовании собаки Я верю в ее интеллект и поэтому добиваюсь от нее сообразительности, выдержки и умения внимательно следить за желаниями своего хозяина. При этом приходится в воспитании прибегать к методу «кнута и пряника». Зато потом имею дело уже с думающими животными и больше не мучаюсь на охоте. Более того требуя от собаки сообразительности, я добился, в частности от Мальчика, такого понимания, на которое даже не рассчитывал, полагая, что есть ведь и потолок собачьей сообразительности. Однако этот «потолок» можно, оказывается и приподнять. Вот довольно показательный пример. Когда мы с Мальчиком уходим в обход и он бежит впереди, я добился того что он не теряет меня из виду. Если он не слышит меня, то возвращается назад, конечно, при условии, что не увлечен поиском зверя. Таким образом, мы постоянно поддерживаем контакт, и я уже не беспокоюсь потерять Мальчика, если вздумаю изменить направление выбранного пути. Далее. Когда Мальчик подбегает к раздваивающейся лыжне, он останавливается и ждет меня. Увидев меня издали, он устремляется по одной из них и тут же оглядывается: правильно ли пошел. Если я кричу «Не туда!», он возвращается и убегает по другой лыжне(на этот раз без оглядки). А бывает так, что лыжня раздваивается на другом берегу реки, в то время как я нахожусь еще на этом берегу. Кричать трудно, и тогда я показываю рукой. Если идти вправо, машу правой рукой, если влево, — левой Он мгновенно схватывает правильное направление и улепетывает тотчас же, считая, видимо, что время — деньги и ждать, пока я доплетусь, преступно. Мальчик очень деловой и серьезный пес.
Итак, после нескольких таких уточнений маршрута мы наконец форсировали реку и углубились в тайгу по выбранному путику. В мороз идется хорошо, особенно-то не попрохлаждаешься. Так что пять километров мы отмахали даже меньше чем за час. Правда, я не останавливался у капканов, чтобы зачистить их или сменить приманку, решив это делать на обратном пути. Но попавших соболей все-таки снял. Два экземпляра. Значит, мои расчеты оказались верными. Что же, приятно это осознавать.
На обратном пути я обновил приманку. Но должен заметить: −47 −48°—это предел, когда можно еще работать на путиках. Вообще же на пределе лучше не работать, ибо это труд на износ. У довольствия он уже не доставляет. А ведь труд, как и вся жизнь (ведь жизнь-то из труда в основном состоит), должен приносить удовольствие. Работа на пределе возможного может доставить удовольствие, если она кратковременна и эпизодична. Если же она входит в систему, то превращается в каторгу. Мой же принцип — работать так, чтобы получать от этого удовольствие. Мне сегодня необходимо было пойти в обход, чтобы убедиться в правильности своей гипотезы. Я убедился и теперь спокойно могу пережидать морозы. Будем с Мальчиком отдыхать и отъедаться. Я рад, что у Мальчика теперь есть мясо. Да и мне легче: не нужно будет таскать лишние килограммы крупы.
