Итак, мы получили приказ следовать в район Шепетовка, Староконстантинов, куда уже подходили первые эшелоны 5-го механизированного корпуса. Их встречали генерал-лейтенант М. Ф. Лукин и дивизионный комиссар А. А. Лобачев. Туда направлялись и другие железнодорожные составы с войсками армии.
Все убыстрявшееся движение эшелонов углубляло чувство грядущей серьезной опасности, тревожило не одних лишь командиров и политработников, но и всех бойцов. Ничего удивительного, наши красноармейцы умели не только с закрытыми глазами разобрать и собрать затвор винтовки или замок пулемета, но и правильно оценить происходящие события. Поэтому все мы с одинаковой настороженностью и нетерпением ждали отклика немецкой стороны на заявление ТАСС. Его не последовало…
22 июня штабной эшелон остановился на небольшой станции Новохоперск. Тут мы и получили известие о переходе фашистскими войсками западных рубежей нашей Родины. Пограничный конфликт? Хотелось бы думать так, однако выступление по радио в 12 часов дня по московскому времени Наркома иностранных дел СССР В. М. Молотова развеяло все сомнения. Его сообщение ударило под самое сердце: вероломно, без объявления войны, фашистская Германия напала на Советский Союз.
Следовало немедленно отреагировать на происшедшее. Но как, что предпринять в нашем кочевом бытии? Решил провести митинг — это наиболее оперативная и действенная форма политработы. Сказал Масленову:
— Соберите всех, кого можно.
— Местных жителей тоже?
— Непременно!
Памятен мне тот день во всех деталях, будто все происходило только вчера. Работники штаба и отдела политпропаганды, тыловых служб, связи, красноармейцы вышли из вагонов на привокзальную площадь. Со всех сторон к ним торопились гражданские люди — мужчины, женщины, дети. Взволнованные, озабоченные, но растерянности на лицах не заметно. Наоборот, видно, что каждый готов отдать все силы борьбе с врагом.
Рядом со мной стоял полковник Шалин. От его обычного добродушия и следа не осталось. Губы были плотно сжаты, даже побелели. Показал на запруженную людьми площадь:
— Видишь? От мала до велика, все тут. И война будет такая — народная!
С этой фразы и начал я свое выступление, открывая митинг. Говорил о миролюбии и величии советского парода, о силе Красной Армии и прочности ее тыла, о том, что история Родины знает немало примеров, когда иноземные захватчики пытались нас поработить и всякий раз были крепко биты. Речь закончил словами, запомнившимися по кинофильму «Александр Невский»:
— Кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет!
— Да, так и будет! — на всю площадь выкрикнул Свирилин и, сделав небольшую паузу, продолжил: — В обращении к народу сказано — «Враг будет разбит! Победа будет за нами!» Это вещие слова нашей партии, ее призыв к каждому из нас подняться на священную войну против подлого врага. И мы верим: враг будет разбит и мы еще побываем в Берлине, этом фашистском логове! Так сказала наша большевистская партия! Значит, так и будет!
Один за другим ораторы — политработники, командиры, бойцы, жители Новохоперска поднимались на импровизированную трибуну — в кузов грузовой машины с откинутым задним бортом. Они выражали свой гнев по поводу разбойничьего нападения фашистов, клялись в верности Отчизне, готовности до последнего дыхания отстаивать ее свободу и независимость. Особенно запечатлелись в памяти слова, произнесенные Шалиным:
— Гитлер сам накинул себе петлю на шею, развязав войну против Советского Союза. Воевать будет не только армия, весь народ. А народ, убежденный в правоте своего святого дела, победить нельзя!
Митинг закончился. Прозвучала команда «По вагонам!» — и снова в путь. Теперь — навстречу войне. Мы получили приказ следовать в белорусский город Оршу и там разгружаться.
На коротких остановках наши политруки, агитаторы спешили в военные комендатуры, в пристанционные агитпункты и армейские красные уголки, в книжные киоски и запасались газетами — они тогда были буквально дороже хлеба!
Обстановка становилась все более напряженной и сложной. Что ни день, то в военных сводках назывались все новые направления: шяуляйское, каунасское, минское… А в вечернем сообщении Совинформбюро от 29 июня впервые промелькнуло знакомое нам название: Шепетовка, где уже находились наши 5-й механизированный корпус и 57-я отдельная танковая бригада. От новой границы до Шепетовки более двухсот километров. Сама возможность столь стремительного броска гитлеровцев в глубь советской территории трудно укладывалась в голове. И естественно поэтому у людей возникала масса недоуменных вопросов, один из которых повторялся особенно часто:
