То же самое можно сказать и о моем помощнике по работе среди комсомольцев старшем политруке И. И. Свирилине. Чело ек жизнерадостный, инициативный, он значительную часть служебного да и личного времени проводил среди молодых воинов, вникал в круг их интересов, духовных запросов. Именно благодаря его кипучей энергии в войсках заметно возросли и окрепли ряды комсомольцев, которые стали запевалами многих патриотических начинаний. Они выступили, например, инициаторами снайперского движения в полках и дивизиях, распространения передового опыта, соревнования за образцовое содержание оружия. Эти и другие почины встречали поддержку у всего личного состава.
Так, кстати, было и при подготовке к смотру художественной самодеятельности, проведенного в честь 23-й годовщины Красной Армии и Военно-Морского Флота. Призыв комсомольцев «Певцы, музыканты, декламаторы — на сцену!» горячо подхватили во всех частях и подразделениях. Поэтому и программы концертов получились разнообразными, интересными, содержательными.
Нам со Свирилиным довелось тогда присутствовать на смотре самодеятельности у мотострелков. Были там и зажигательные пляски, и сатирические куплеты, и акробатические номера, и соло на балалайке. А начался смотр с выступления хора красноармейцев. Пулеметчик Семен Свиридов, лучший, пожалуй, во всей дивизии запевала, удивительно чистым и звонким голосом заворожил весь зрительный зал «Тачанкой»: «Ты лети с дороги, птица…» Хор исполнил также «Там, вдали, за рекой», «По долинам и по взгорьям», «Хасанская ночь», а закончил песней о Каховке. Запевал все тот же Свиридов, но припев теперь подхватил весь зал:
Мы — мирные люди, но наш бронепоезд
Стоит на запасном пути!
Да, три месяца назад, в конце февраля, так мы пели и так на самом деле было: наш поезд стоял на запасном пути. А теперь вот один за другим идут эшелоны нашей 16-й по Транссибирской магистрали. И уже не слышно в теплушках задорных армейских песен с гиканьем, посвистом, когда ноги сами просятся в пляс, смолкли переливы гармошек, и даже не видно бойцов. За задвинутыми дверями товарных вагонов полная тишина. Пусть никто со стороны ничего не услышит и не увидит — секретность передвижения войск диктуется военной необходимостью. Мчатся эшелоны на запад мимо станций как обыкновенные грузовые составы, товарняки. Остановки только на глухих полустанках и разъездах. Здесь пункты питания, короткие часы отдыха, тут же получаем почту. Самые важные сообщения прессы бойцам читают и разъясняют политруки, а потом газеты передаются из рук в руки — каждому хочется узнать подробнее, чем живет страна. Газеты писали о борьбе советского парода за выполнение планов третьей пятилетки, об успехах передовых коллективов в социалистическом соревновании, о вводе в строй новых производственных мощностей. Достижения в мирном строительстве радовали, но бойцов занимало и другое: что происходит на фронтах второй мировой войны?
В пути мы узнали о Сообщении ТАСС от 14 июня. В нем опровергались распространявшиеся иностранными информационными агентствами слухи о концентрации немецких войск на западных рубежах нашей Родины и подготовке их к нападению на СССР. В сообщении подчеркивалось, что немецкая и советская стороны строго придерживаются договора о ненападении. А между тем наши эшелоны вдруг убыстрили свое движение, и вот уже обозначился район будущей дислокации армии — Шепетовка, Староконстантинов. «Простое ли это совпадение: Сообщение ТАСС и курьерская скорость движения наших эшелонов к старой западной границе страны?» — думалось мне. В штабном купе мы находились вдвоем с полковником Шалиным. Михаил Алексеевич, видимо, был занят тем же. что и я. Оп сказал, как бы отвечая на мучивший меня вопрос:
— Сообщение ТАСС — это официальное заявление Советского правительства…
— А неофициальное как бы звучало? А эта гонка на запад?
— Да-а. Тут уж понимай как знаешь и как подсказывает разум…
В этих словах Михаила Алексеевича сказалась, конечно, школа дипломата. Однако спустя минуту Шалин произнес решительно и твердо:
— А вообще, Константин Леонтьевич, по всему чувствуется: война подкатила и к нашему порогу.
