- Ой, вам то откуда знать? – удивился старый Лёня.
- Потому что я воевал с ними. Тогда во время восстания. В тринадцатом штурмовом легионе Ордена Святого Ли, – Вакс вдруг глянул на Ли Ли, тихонько устроившуюся в угловой нише на коленках отключённого киборга. - Хм, может быть поэтому ты мне так нравишься, Ли Ли? Напоминаешь мне о старом святом вояке и моей бурной молодости? Ладно, тем не менее, - ветеран вернулся к своему рассказу, - в те времена большинством планет управляли государства, как у вас, но они уже начинали разваливаться. А корпорации ещё не набрали достаточно влияния, чтобы обеспечить стабильность. Многие правительства экспериментировали с автоматизацией госуправления, ну, чтобы заменить чиновников, полицию, армию и всё остальное на суперкомпьютеры с искусственным сознанием. И в один прекрасный день восстания машин вспыхнули сразу на всех обитаемых планетах. Даже на тех, где не было суперкомпьютеров. Государства скоро рухнули. Но возникли очаги сопротивления. Война с киберзоидами продолжалась тридцать восемь лет. Со временем некоторые отряды сопротивления превратились в боевые религиозные ордена как наш. Последние пятнадцать лет войны я крошил этих самых трансформеров под святыми жёлтыми знамёнами. Потом лет через двадцать после войны наступила стабильность и орден Святого Ли трансформировался в военную корпорацию. Тогда всё вокруг превратилось в бизнес, а все кто мог объединились в корпорации. Хотя на самом деле те же самые кишки, кровь и крупнокалиберные пулемёты, - Вакс подмигнул старому Лёне, - но без песнопений и сжиганий на бетонных крестах.
- Вы сказали, что это было семьдесят лет назад? – спросил старый Кирилл.
- Так точно. Сейчас семидесятый год от Освобождения.
- Сколько же вам тогда лет?
- Немного. Всего сто пять.
- А выглядите на двадцать. Поразительно! – воскликнул старый Кирилл.
- Ради этого «поразительно» мы за вами и прилетаем, неправда ли? – усмехнулся Вакс.
- Поразительно, - заворожено повторил старый Лёня за своим другом. – Одно дело понимать умом, а совсем другое увидеть всё самому. Это правда! Кирилл, мы снова станем молодыми!
- А вам сколько сейчас? – поинтересовался Вакс.
- По восемьдесят, конечно, - ответил старый Лёня. - Возраст выбытия. Мне сегодня исполнилось, а Кириллу три дня назад. Из-за этого весь тот боевик по дороге и случился – он в планетарный розыск попал за неявку в пенсионный фонд, а мы как назло на патруль нарвались. Повезло, что вы нас не бросили, так бы прямёхонько на почётную утилизацию.
- Вас бы убили? – поразилась Ли Ли из своего угла.
- Да вы не пугайтесь так, девушка. Всё проходит цивилизованно, без боли, со всем возможным уважением, - попытался успокоить её старый Кирилл.
- Вот только неохота, - весело добавил его приятель.
- Мы должны сохранить наш опыт. Нельзя разбрасываться накопленными знаниями. Это наш долг перед поколениями, - попытался оправдаться за них обоих старый Кирилл.
- А кто вы по профессии? – спросила Ли Ли.
- Я партийный уполномоченный, а Лёня - доктор. Выросли в одном дворе, в одну школу ходили. Потом я по партийной линии пошёл, а Лёня в науку подался. У меня высший допуск к гостайне. Я ему и рассказал о Тропе Бессмертия.
- Это мы, - подмигнул Ли Ли Вакс.
- А что делает партийный уполномоченный? – спросила Ли Ли.
- Непосвящённому человеку так просто не объяснишь, – старый Кирилл на мгновение задумался пытаясь подобрать слова. - Это такой человек, который берёт на себя всю полноту ответственности за решения.
- Какие?
- Любые. Сеять рожь или пшеницу. Производить больше металла или пластика. Когда жениться молодым. Или в каком возрасте отправлять на утилизацию. Должен быть кто-то, кто выйдет вперед и скажет другим – делайте так-то и так-то, всю ответственность я беру на себя. Я, например, в своё время снизил возраст выбытия на пять лет. Раньше уходили в восемьдесят пять.
- Вы сами снизили время жизни? Для всех людей на планете? – поразилась Ли Ли.
- Нет. Сначала только в нашем районе. Потом уже из других районов уполномоченные подхватили. Честно говоря, мне тогда было всего лет тридцать и в моём представлении, что восемьдесят, что восемьдесят пять – это была такая далёкая глубокая старость. А экономию для экономики это решение принесло немалую.
