— Вячеслав Аркадьевич, это Козельцев.
— Кто?
— Козельцев. Это со мной сегодня встречался ваш сын на вокзале.
— Я понял. — голос Мало-старшего потяжелел. — И что дальше?
— Вячеслав Аркадьевич, я позвонил, чтобы уверить вас, что лично я не имею к этому дичайшему происшествию ровным счетом никакого отношения.
— Правда? — Мало-старший запыхтел от злости и возмущения. — А вот мне сказали, что в Диму стрелял твой человек.
— Да что вы, Вячеслав Аркадьевич. Зачем бы мне это делать?
— Хотя бы затем, чтобы захапать деньги моего сына. В случае его смерти ты получаешь и те десять миллионов, которые он привез, и киностудию. Иначе говоря, роялти за мировой прокат «Гамлета». Миллионов пять там набралось бы.
— Да в том-то и дело, что обмен не состоялся. Деньги до сих пор лежат в камере хранения, можете проверить. На судебные разбирательства ушли бы годы. Получить пять миллионов, чтобы потерять десять? Какой смысл?
— Это действительно не имеет смысла, — согласился Мало-старший. — Но лишь в том случае, если у вас были показания секретарш.
— То есть как? — изумился Козельцев. — Конечно, были. Вадим их видел.
— Вадим действительно видел бумаги, — медленно сказал Вячеслав Аркадьевич. — По его словам, это были показания двух женщин. Но откуда ему знать, что это действительно показания секретарш убитого продюсера? Мало ли кто их мог написать?
— Нет, но… Я даю вам слово, это были подлинные показания.
— И ты всерьез рассчитываешь, что я поверю твоему слову, после того как ты «заказал» моего сына?
— Я этого не делал, клянусь.
— Кроме тебя, Димы, твоего охранника и Вадима, никто не знал о времени и месте встречи. За Вадима и Диму я ручаюсь. Остаешься ты и твой охранник.
— Вячеслав Аркадьевич, клянусь вам… Для меня это покушение такая же неожиданность, как и для вас. Я потерял на нем десять миллионов долларов. Это очень большие деньги.
— Знаю. И что?
— Именно поэтому я через свои источники попытался выяснить, кто «заказал» Диму.
— Выяснил?
— Смольный. Мне даже назвали человека, который был нанят. Я с ним разговаривал по телефону.
— Что за человек?
— Профессионал. Можно договориться, чтобы он вам позвонил.
— Хорошо, — согласился Мало-старший. — Пусть звонит мне до трех. А с тобой мы встретимся в четыре, на том же вокзале. Под табло. Ты отведешь меня в камеру хранения и отдашь бумаги. После этого сдашь своих секретарш. Если выяснится, что ты не соврал и стрелял действительно человек Смольного, я не стану тебя преследовать. В противном случае достану из-под земли. Никакие связи не спасут. Ты понял меня?
— Да, хорошо. Я буду, — ответил Козельцев.
Он закрыл трубку и перевел дух. Разговор закончился неплохо. Мало-старший мог обвинить его в том, что он помог Смольному выйти на свободу, и тут Владимиру Андреевичу возразить было бы нечего.
Козельцев пересчитал деньги. Ровно миллион. Осталось договориться с незнакомым киллером, чтобы тот позвонил Мало и объяснил ситуацию.
В этот момент трубка разразилась веселенькой трелью. Козельцев вздрогнул от неожиданности и едва не перевернул кейс. Он схватил трубку, заполошно гаркнул:
— Да?
— Владимир Андреевич? Привет! Хочешь потрясающую новость?
Сперва Козельцев даже не понял, кто говорит, и только секунд через пятнадцать сообразил: Гриша Ефимов, коллекционер картин, старый знакомый.
— Гриша, мне сейчас не до новостей. У меня у самого что ни новость, то потрясающая. Дальше уж некуда.
— Случилось чего, Владимир Андреевич? Я могу помочь?
— Только если умеешь воскрешать мертвых.
— К сожалению, этого не могу, — Гриша принял фразу за шутку. Засмеялся. — Вот всякое могу, а это — нет.
— Очень жаль.
— Но новость действительно грандиозная и прямо под тебя. Мне один товарищ шепнул, по секрету. Он среди организаторов круиза «Жемчужина Черноморья» крутится. У него там то ли свояк, то ли деверь на самом верху сидит, — горланил Гриша.
Заведи приятель речь о чем-то другом, Козельцев повесил бы трубку. Но новость о «Жемчужине Черноморья» его не то чтобы заинтересовала, а навела на мысль: что, если сорваться из Москвы? Хотя бы в тот же круиз? Пока тут все уляжется. Сдаст Мало Смольного, секретарш, сбросит копии заявлений Паше в прокуратуру — и пишите письма, товарищи. Паша заявления к делу подошьет, а дело закроет в связи со смертью подозреваемого. И в архив его, забыть, как страшный сон. Не враг же Паша себе. А Владимир Андреевич спокойно понаблюдает издалека, как тут разворачиваются дела. А если уж совсем худо пойдет, то — круиз ведь с заходом в Турцию — можно будет и отстать ненароком. Виза имеется, денег навалом, жилье за бугром есть. Чего еще надо? Это, конечно, крайний вариант. Может быть, удастся воспользоваться связями?
