— Нет, макет. Но на экране это будет выглядеть так, как будто тонет настоящий корабль. Не хуже, чем в «Титанике», — обещал тот.
— А вы тоже будете на море снимать?
— На море для макета волны слишком большие. Обычно такие сцены в бассейне снимают, — объяснял Миша.
Он принялся излагать Настене принципы комбинированной съемки, налегая при этом на компьютерные технологии. С фильмов-катастроф разговор плавно перешел на спецэффекты, в частности в «Звездных войнах». Настя обожала киносагу, Миша же был настроен довольно критически. Между ними завязалась жаркая перепалка. Каждый доказывал свое, совершенно не слушая противоположную сторону. Катя же поглядывала на дверь вокзала. Прошло минут десять, когда с Садового кольца на подъездную дорожку, взвыв сиреной, внезапно свернула карета «Скорой помощи».
— Оп-па, — пробормотал режиссер, прерывая спор. — Говорят, плохая примета.
— Миша, — внезапно спросила Катя, — а с кем встречается Дима?
— С этим… как его… — Режиссер щелкнул пальцами. — С Козельцевым, кажется.
— У них что, какие-то общие дела?
— Не знаю, — пожал плечами Миша. — Раньше по крайней мере никаких не было. Вообще-то Дима не любит о своих делах рассказывать. Я случайно услышал. Они с Вадимом разговаривали.
«Скорая» подъехала к вокзалу, остановилась у самых дверей. Врач и двое санитаров вытащили из кузова носилки. В этот момент на улицу выбежал Владимир Андреевич Козельцев. Он был бледен, лицо покрыто испариной. Катя открыла дверцу, выбралась из машины. Возле дверей возникла суета. Кое-кто из пассажиров протискивался в вокзал, другие, напротив, торопились убраться подальше.
— Что-то случилось, — сказала Катя.
Миша уже стоял рядом с ней. Козельцев скрылся на автостоянке. Санитары появились через пару минут. Они тащили носилки, на которых лежал Дима. Голова запрокинута, рука безвольно свесилась и тряпично покачивалась в воздухе. С пальцев на асфальт капала кровь. Бурая дорожка протянулась от вокзала до кромки тротуара. За носилками поспешал врач. Катя сделала несколько шагов, но остановилась.
Санитары закрыли заднюю дверцу, забрались в кузов. Водитель включил маячок и сирену. «Скорая» прокатилась по подъездной дорожке и свернула на Садовое. Катя проводила ее взглядом. Из вокзала вышел Вадим. Выглядел он очень серьезно и собранно.
— Вадим, — Миша повернулся к советнику, — что случилось?
— Диму ранили, — ответил Вадим, поздоровался с Катей, кивнул Настене. — Я отвезу вас на киностудию.
— Какая киностудия? Ты о чем?.. — возмутился Миша. — В больницу надо ехать.
— Не надо, — сухо отрубил Вадим. — Диме вы ничем не поможете, а он потом будет злиться, что дело встало. Поехали.
Миша вздохнул, полез на заднее сиденье. Вадим же обошел машину.
— Вадим! — окликнула его Катя. — Что сказал врач?
— Двойное ранение. Одна пуля прошла навылет, вторая осталась в теле. Нужна операция.
— Ранение серьезное?
— Похоже.
— Это сделал Козельцев? — спросила в лоб Катя.
— Откуда вы знаете про Козельцева? — прищурился Вадим.
— Неважно. Это его рук дело?
— Думаю, да, — кивнул советник. — Его или Смольного. Только очень вас прошу, Екатерина Михайловна, не ввязывайтесь. Мы сами во всем разберемся.
— Дима этого не одобрит, — заметила Катя. — Он говорил, что не желает иметь ничего общего с криминалом.
— Он не одобрит, если я впутаю вас. И потом, кто здесь говорит о криминале? Речь идет о бизнесе.
— Зачем они встречались?
— Обсуждали кое-какие дела.
— У Димы не было дел с Козельцевым.
— Это он сам вам рассказал? — спросил Вадим.
— Да.
— Тогда он вам должен был рассказать и про все остальное. Екатерина Михайловна, садитесь в машину, поехали. У нас мало времени.
По тону, которым это было сказано, Катя поняла: дальнейшие расспросы абсолютно бессмысленны. Вадим ей ничего не расскажет.
Катя села в машину. Вадим нажал на газ. «БМВ» резко взял с места.
Всю дорогу в салоне висело тяжелое молчание. Все переживали случившееся, но каждый думал о своем. Миша размышлял о том, что теперь будет. Диму ему, конечно, было жаль, но не менее жаль ему было и оба фильма, которые без Димы застопорятся. Катя размышляла о том, что могло связывать Козельцева и Диму. Постепенно она нашла точку соприкосновения — Смольный. Вадим беспокоился о здоровье Димы.
