— Я это сказал не для того, чтобы тебя смутить, а для того, чтобы ты это знала. Ты мне нравишься. — Дима поднялся. — Я пойду. Уже поздно. Не стоит давать соседям повод для сплетен.
— Плевать мне на сплетни, — ответила Катя. — Дело не в сплетнях. И не в соседях. Просто… Просто…
— Я тебе не нравлюсь, — констатировал Дима.
Катя посмотрела ему в глаза.
— Нравишься, — сказала спокойно она. — Очень. Но у нас все равно ничего не получится.
— В чем причина?
— Причин много.
— Дело в моем отце?
— Нет, — категорично ответила Катя. — Не в отце. Сейчас меня твой отец волнует меньше всего.
— Тогда в чем же?
— Понимаешь… Мы слишком разные.
Дима улыбнулся:
— Напротив, мне показалось, что мы похожи.
— Нет, мы разные.
Дима взял ее за плечи.
— Посмотри на меня и скажи это еще раз.
Катя подняла взгляд, она собралась было что-то сказать, но промолчала, и тогда Дима поцеловал ее в губы. Катя не ответила, но и не оттолкнула его. Скрипнула в коридоре половица. Катя отстранилась, повернула голову:
— Спать!
Половицы заскрипели громко, но в обратном направлении: от кухни к комнате.
— Нас застукали на месте преступления, — сказала Катя и улыбнулась.
— Ничего страшного, — ответил Дима. — Настя разумная девочка. Думаю, то, что взрослые иногда целуются, ей известно давно. Наше телевидение стало в этом смысле более чем демократичным.
— Да, это верно. Что есть, то есть.
В этот момент в дверь позвонили. Катя вздрогнула. Дима посмотрел в сторону прихожей.
— Понятия не имею, кто бы это мог быть, — отчего-то смутилась Катя.
— Открой, и все прояснится. — Дима улыбнулся, опустил руку, сжал Катины пальцы. — Когда впереди неизвестность, существуют две разумные линии поведения: можно пойти вперед и выяснить, что там, а можно убежать. Если я не ошибся, ты из породы людей, которые идут вперед.
— Пойдем вместе. — Катя посмотрела ему в глаза.
— Не боишься? — спросил Дима.
— Нет. — Она серьезно покачала головой. — Если ты решишь остаться, мне будет плевать на то, что скажут другие. Если уйдешь — тем более. Пойдем.
Она взяла его за руку, потянула за собой в прихожую.
Настена сидела в кресле, смотрела телевизор, однако кресло было предусмотрительно повернуто так, чтобы видеть прихожую. Дима помахал ей рукой. Она улыбнулась и помахала в ответ.
Катя щелкнула замком, открыла дверь.
На пороге стоял Антон Лемехов. В руке он держал здоровенный букет гвоздик.
— Кать, ты букет забыла… — начал было Лемехов, но заметил Диму и умолк. Лицо его сперва вытянулось, затем стало наигранно-веселым. — Я просто подумал…
Это был другой букет. Катя поправила волосы.
— Антон, знакомься, это Дима. Он продюсер. Дима, это Антон, наш сотрудник.
— Здравствуйте, Антон, — кивнул Дима.
— Да мы знакомы вроде. Я же тебя принимал вчера, у мотеля, — ответил не без язвительности Лемехов. — Забыл уже, что ли?
— Почему забыл? — спокойно ответил Дима. Помню.
— А раз помнишь, помолчи тогда, да? — вдруг озлился Лемехов. — Кать, я, наверное, чего-то неправильно понимаю?..
Катя напряглась, не замечая того, сильнее сжала Димины пальцы.
— Нет, Антон, ты все правильно понимаешь, — ответила она очень серьезно. — И что? Тебя удивило, что у меня в гостях посторонний мужчина?
— Вообще-то… — начал оперативник, но Катя перебила его:
— А ты-то сам зачем пришел? Цветы отдать? — Она взяла из рук Лемехова букет. — Отдал. Спасибо. Сейчас в вазу поставлю. Это все? Или я должна перед тобой отчитываться по полной программе? Как перед парткомом?
Дима почувствовал, что Катя начала злиться, и тоже сжал ее пальцы. Не очень сильно, просто для того, чтобы приободрить.
— Антон, — сказал он, — не знаю, как считаете вы, а я считаю, что личная жизнь Кати, равно как и моя, равно как и любого другого человека, вас не касается.
— Конечно, нет, — кивнул насмешливо Лемехов. — Если только он не уголовник.
— Замолчи, — вдруг тихо сказала Катя.
— Простите, Антон. — Дима улыбнулся. — Не могли бы вы конкретизировать фразу? Кого из здесь присутствующих вы считаете уголовником?
— Тебя, — Лемехов кивнул. — Твой отец — уголовник, а яблочко от вишенки, как известно, недалеко падает. И если ты пока еще на свободе, а не за забором, то лишь потому, что за тебя не взялись как следует.
