Троя: Пять тысяч лет реальности и мифа - страница 68

Вспомним, что, по мнению археологов, в Трое-VI проживало от десяти до двадцати тысяч человек. Это вполне согласуется с информацией, которую приводит Гомер. Правда, эпические поэты, равно как и древние историки, часто преувеличивали численность армий. Остается только предположить, что в реальности численность ахейского войска была такова, что обеспечить и осаду города, и защиту корабельной стоянки воины Агамемнона не могли. Поэтому они разбили свой лагерь на берегах бухты, вблизи вытащенных на сушу кораблей, и занимались набегами на земли Троады. Что же касается самой Трои, город был открыт для входа и для завоза продовольствия. Правда, его, вероятно, приходилось закупать и завозить издалека. На десятом году войны Гектор говорит:

Тем не менее от голода троянцы не страдали, и Приам задавал пиры в честь входящих в город союзников^>{433} — их приходу ахейцы тоже почему-то не препятствовали. Гектор на десятом году войны упоминает, что его супруга Андромаха кормит его боевых коней «сладкой пшеницей» и добавляет им в воду вино^>{434} — и то и другое не слишком типично для осажденного города.

Как ни странно, некоторые проблемы со снабжением были не у троянцев, а у ахейцев. Фукидид упоминает, что «трудности добывать пищу заставили их заняться обработкой земли на Херсонесе»^>{435} (совр. полуостров Галлиполи; не путать с Херсонесом Таврическим в Крыму). Известно также, что ахейцы закупали продовольствие, в частности, Одиссей был послан во Фракию за пшеницей. Правда, он вернулся ни с чем, заявив, что достать ее невозможно и что «сам Паламед, если бы за ней отправился, не смог бы ничего привезти». Паламед, наряду с Одиссеем, считался у ахейцев самым хитроумным — напомним, что именно он сумел разоблачить хитрость Одиссея, когда тот пытался отказаться от участия в войне. Теперь Паламед, в свою очередь, отплыл во Фракию и оказался гораздо более удачлив — он «привез огромное количество зерна».^>{436}

Одиссей, который и раньше имел зуб на Паламеда, был посрамлен и решил погубить товарища по оружию. Он спрятал в его шатре золото и дал пленному троянцу «подложное письмо от имени Приама к Паламеду, в котором тот благодарил его за измену и упоминал о тайно посланном ему золоте». Пленника Одиссей велел убить, а найденное при нем письмо было доставлено в ахейский лагерь и зачитано советом вождей. Паламеда заподозрили в измене. Тогда Одиссей, притворяясь защитником Паламеда, предложил обыскать его шатер, чтобы выяснить, нет ли там троянского золота. Золото было найдено, и безвинный ахейский мудрец был забит камнями по приговору своих товарищей.^>{437}

О первых девяти годах войны сохранилось мало информации. Обе стороны вели вялотекущие сражения у стен города, но ни одна из сторон не одерживала решающих побед.

Не будучи в силах разгромить Трою, ахейцы успешно грабили окрестные острова и западные земли Анатолии, в чем, в частности, отличился Ахиллес и его мирмидоняне. Сам Ахиллес на десятом году войны говорил:

Что же касается предводителя войска Агамемнона, то он не слишком усердствовал в битвах.^>{439}

Одной из жертв Ахиллеса в первые годы войны стал сын Приама и Гекубы Троил. Юноша отправился в храм Аполлона Тимбрейского, который стоял примерно в девяти километрах к югу от Трои, в месте, где река Тимбрий (Фимбрий) впадает в Скамандр. Ахиллес, если верить Аполлодору, подстерег Троила и убил его прямо в храме.^>{440} Другого сына Приама (от Лаофои), Ликаона, Ахиллес взял в плен, когда тот ночью вышел из города, чтобы нарезать ветвей смоковницы «для обшивки перил колесничных». Ахиллес продал Ликаона в рабство на остров Лемнос, и лишь после долгих скитаний юноше удалось вернуться на родину. Впрочем, по возвращении он в первом же бою вновь столкнулся с сыном Пелея и был убит.