— Пи...дец сапёрам, — Вася Крюков вздрогнул и мелко перекрестился. — Напоролись.
— Зачем так мрачно? — Петрушин был настроен более оптимистично. — Просто нашли, снимать не стали, рванули на месте...
— И пи...дец сапёрам, — не сдавался Вася. — Чует сердце — это оно самое...
Вася у нас чувствительный как барометр. Интуиция развита просто до неприличия. Про таких говорят — спиной чует. В самом деле, эта его особенность неоднократно сослужила нам добрую службу. Но теперешний припадок пессимизма у своего соратника я объясняю мрачной погодой и напряжённым трёхсуточным ожиданием. Трое суток мы сидели спокойно, ничего поблизости не рвалось, а тут, перед самой операцией, — на тебе! Поневоле засомневаешься...
Минуты не прошло — опять шлёпнуло, но значительно тише. Вася пожал плечами и тихо ругнулся.
Минут ещё через семь происшествие повторилось: глухой шлепок взрыва и негромкая отдача сожранного влажным воздухом отзвука, не успевшего развиться в полноценное эхо. Опять там же, рядом с местом первого громкого подрыва.
— Ну вот, — удовлетворённо заметил Петрушин. — Я же говорю — сами рвут.
Понаставили за ночь, умельцы народные...
Серёга достал было сканер, чтобы нащупать частоту комендатуры и послушать, что у них там творится в эфире. Но в этот момент в наших рациях прорезался жизнерадостный Иванов:
— Объект развернулся, убыл по первому маршруту. Вы как там?
— Мы готовы, — ответил Петрушин. — Вы следом?
— Мы следом, — подтвердил Иванов. — Но чуть погодя, чтобы глаза не мозолить. Тебе напомнить?
— Обижаете, — буркнул Петрушин. — Ни одна волосина не упадёт!
— Да пусть упадёт! Вы его хоть налысо побрейте — но чтоб живым, ты понял? Давай, до связи...
Со стороны старого переезда послышался шум автомобильного двигателя.
— Как сидят, не заметили? — без особой надежды уточнил Петрушин.
— Стёкла тонированные, — сказал Вася. — Никто не выходил. Извини, брат.
— Понял, спасибо. Значит, как обычно. Шум двигателя постепенно приближался. Вскоре из-за поворота в наши сектора неожиданно выехала белая «Нива».
— Не понял? — удивился Петрушин. — «Ниссан» вроде был?
— Это не они, — покачал головой Вася. — Это вообще левые какие-то...
«Нива» неспешно проехала мимо нас, перед бродом повернула налево и, прокатившись ещё метров пятьдесят по вектору течения, встала у водной кромки.
Из машины вышли двое нохчей, облачённых в прорезиненные куртки с Капюшонами и «болотные» сапоги до паха. Негромко переговариваясь, они открыли багажник и стали вываливать наземь разнообразное барахло. Оружия при них не было. В бинокль можно было рассмотреть, что барахло из багажника тоже совсем не военного характера. Автомобильная камера, ножной насос, крупноячеистая капроновая сеть, составное удилище (судя по толщине, как минимум на барракуду), катушки с леской и плетёная корзина.
— Вот уроды, — пробормотал Вася. — Тут война, а они — на рыбалку...
— Некстати, — флегматично отметил Петрушин. — Костя — держи. Если вдруг что, действуй по обстановке.
— Понял, — я спрятал бинокль и навёл на рыбаков прицел своего «ВАЛа». — Держу.
Следует заметить, для тех, кто совсем не в курсе, что рыбаков мне поручили вовсе не в качестве жеста особого доверия, а как самому ненужному человеку на заключительной фазе операции. Каждый член команды является специалистом в своей области. Кто-то мастерски говорит и запросто лезет без спроса в человечьи души, кто-то хорошо стреляет. В настоящий момент говорить и лезть уже не надо.
Поэтому я буду добросовестно контролировать безоружных рыбаков. Пользы от этого, конечно, никакой, но на всякий случай за лишними людьми в зоне проведения операции кто-то должен присматривать.
Рыбаки затеяли возню с камерой. Накачали её насосом, бросили в воду, потом зачем-то вытянули обратно. Один достал из машины манометр, померил давление в камере, покачал головой.
— Интересно, на фига им камера? — Вася тоже проявил здоровое любопытство, — Че-то я такого способа не помню...
Рыбаки через штуцер стравили воздух, потом опять сунули камеру в реку.
Теперь она полностью скрывалась под водой, на поверхности остался лишь коричневый поплавок размером с консервную банку.
