Что можно разглядеть в полуночном просторе,
Когда поёт в полях разнеженный свинец.
Здесь нужен ход иной, как витязю в дозоре,
Здесь странный колорит – кругом один багрец.
Как будто дождь в ведре – ни юность и ни зрелость.
Хоть выколи глаза… Вы слышите, Мессир?
Как делится на двух невинная дебелость,
И самый верный шаг даётся на блезир.
Из бездны – только гул. Торопится подснежник…
И стены – поперёк дорог и площадей.
И как ещё сказать про вьюгу и валежник?
Пищит на воле мышь, но в клетке – соловей.
Я выйду из угла навстречу командиру…
Да только вот давно его на свете нет.
Вы слышите, Мессир? Меняю плащ на лиру,
Пока ещё вдали струится мягкий свет.
У звёздного коня дымящаяся грива.
Допустим, этот стих – бесполый, как вино.
А помнишь, где росла малиновая слива,
И ты порой влетал в открытое окно?
И вот уже бурлит по тёмным коридорам
Ристалище из книг, и молится монах.
Вперёд же по холмам и прочим косогорам,
Пока клубится пыль, а может быть, и прах.
Я полночь пережду у лунного колодца,
Оставлю только то, что втайне полюбил,
Отдам за просто так земного иноходца —
И светом истеку среди других светил.
И пусть поёт свинец в полуночном просторе,
Пусть бледный свет луны течёт на этот мир.
Здесь нужен ход иной, как витязю в дозоре…
Здесь лучше онеметь. Вы слышите, Мессир?
