– Да. Не мог же я навлечь на себя подозрения! Рикерту я заявил прямо: «Скажите мне, как трость попала к вам, ибо мне известно, что прежде она принадлежала эсэсовцу Шуллеру».
– И что Рикерт?
– Он уклонился от ответа. Сказал, чтобы я пришел в другой раз. Он, мол, должен вспомнить, у кого ее купил. В то время Рикерт находился в стесненных денежных обстоятельствах. Трость он купил у Бутылло, но знал, что тот получил ее от Скажинского. А поскольку предметы, продаваемые Скажинским, неоднократно вызывали подозрение (помнишь историю с золотым блюдом?), Рикерт заподозрил, будто Скажинский – Шуллер. «Если это так, – подумал Рикерт, – то не мешает вытянуть из него немного денег, угрожая разоблачением».
– И ты ушел с пустыми руками?
– Это было мне на руку, – улыбнулся Генрик. – Беседуя с ним, я разгадал его замыслы. Я знал, что рано или поздно получу от него нужные мне сведения. В квартире Рикерта я заметил золоченую солонку, о которой шла речь в мемуарах Крыжановского. Я понял, что имею дело со спекулянтами, торгующими вещами невинно убитых людей, и решил отомстить Рикерту. За тысячу пятьсот злотых купил у него старинный серебряный нож. Побежал в типографию и вставил в текст воспоминаний слова о солонке Челлини и ноже Екатерины Медичи. У меня не было ни капли сомнения в том, что, прочтя газету, Рикерт с ума сойдет от злости. Продать за полторы тысячи вещь, стоящую в двадцать раз больше!
– Значит, таинственный Игрек – это ты?
– Да, Розанна. Пользуясь своей фальсификацией, я рассчитывал достать тридцать тысяч злотых для покупки автомобиля. Мне нужна была машина, потому что издевательствам Юлии не было конца.
– Встретив меня у кладбища, ты уже знал, что в тросточке штык?
– Яснее ясного, Розанна. Иначе я не ввязался бы в драку с человеком, который явно сильнее меня. Слушай дальше. Я никак не мог дождаться того момента, когда Рикерт явится ко мне и предложит выкупить нож. Пошел к нему сам и столкнулся с человеком, выдававшим себя за Рикерта. У меня сразу возникло подозрение, что Рикерт пытался кого-то шантажировать и был убит. Хотя Пакула и сегодня считает, будто Рикерт погиб во время катастрофы, я уверен: это было первое убийство Скажинского. Он отправился с Рикертом за город, там оглушил его, а потом поставил автомобиль поперек железнодорожного полотна.
– Выходит, что, когда мы вместе ходили к Рикерту, ездили на кладбище и когда я впервые пришла к тебе, ты все время лгал?
– Да, Розанна. Это было следствием моих житейских планов. Ты ломала себе голову из-за загадочного визита незнакомца в квартиру Рикерта, а я точно знал, что он искал там солонку и серебряный нож. Именно в тот день газета напечатала фальсифицированные мною воспоминания. Бутылло узнал о подлинной ценности ножа и солонки. Пользуясь смертью Рикерта, он попытался украсть их. На следующий день я навестил сестру Рикерта. Во что бы то пи стало мне нужно было узнать, не вел ли Рикерт деловых бумаг и если вел, не записал ли он мою фамилию. С чувством облегчения я увидел, что фигурирую в записках как Игрек. Только убедившись в этом, я пошел в милицию, а потом к Бутылло. Визит к Бутылло сыграл в моей жизни громадную роль.
– Не выдумывай. Я все время была рядом с тобой и не заметила в тебе никаких перемен.
– И все же в Генрике произошла перемена, Розанна. Вид старого, отвратительного Бутылло, обладателя красавицы жены, виллы и автомобиля, заставил журналиста взглянуть на жизнь другими глазами. Сентиментальный Генрик под влиянием вульгарной материалистки Юлии и спекулянта Рикерта подделывает текст воспоминаний. В этом пока еще есть зерно обаяния. Теперь он становится на преступный путь. Генрик знает страшную тайну. Он понял, что где-то притаился человек, готовый отправить на тот свет каждого, кто нападет на его след. Если выражаться фигурально, он очутился в положении человека, знающего, что в одной из комнат притаился преступник и что каждый вошедший в эту комнату погибнет. И журналист начинает советовать некоторым людям войти в ту комнату. Они следуют его совету не потому, что верят Генрику. Они руководствуются алчностью, желанием разбогатеть при помощи шантажа.
