- Не смотри на меня так.
- Как? - тише обычного переспросил Искандер, но глаза отвел.
- Вот так, - Уна смутилась, ощущая волнение и тревогу. - Я чувствую себя... слабой...
Паладин улыбнулся, но не ответил, глядя на их отражения в пруду. Он был совсем немного выше амазонки. Взошедшая луна посылала блики в темную воду и отражалась в зеркальном блеске его доспехов, к которым не липла лесная грязь.
- Я устал, - неожиданно сказал он как будто не в тему. - Я очень устал от той ноши, которую... Которую из непомерной гордыни уговорил Свет взвалить на меня. Да, ты правильно поняла, - чувствуя пораженный взгляд девушки, признался паладин, не глядя в ее сторону. - Я... столько молился Свету, что... У меня не было других занятий. Я уничтожал нежить во славу Света, не приближаясь к людям. Вы все зовете меня святым. Мне это не нравится, Уна. Потому что это неправда. Легко быть праведником, когда нет искушений. Но... как только искушение появилось, я... Мое сердце и даже мой разум... И моя ноша... я чувствую впервые в жизни, я очень жалею о том, что я...
Девушка прикусила губу, слушая голос паладина.
- Думаю, я немного понимаю тебя, - тише прежнего проговорила она. - Нести бремя ответственности, постоянно знать, что от твоей жизни зависят множество других жизней. От такого можно... рано или поздно... утомиться... или пожалеть.
- Я не могу сказать, о чем я жалею. Таких слов не произносят вслух, в таком даже не признаются себе, - Искандер положил обе руки на плечи Уны и уже не отводил глаз. - Но я скажу, и ты поймешь: если бы не выбор Света, я бы ушел из моего священного ордена. Я ушел бы из-за тебя, Уна, - паладин говорил уверенно и ровно, как человек, принявший решение. - Я хочу быть вместе с тобой. Жить вместе с тобой. Я давно этого хотел... очень давно. Я знаю, что законы Сестер не позволяют тебе... Это всегда останавливало меня и придавало сил в борьбе с собой. Ты должна знать, что и мне не... ведь я паладин. У паладинов... не бывает жен. Завтра мы войдем в Травинкал, и возможно, встретимся там с тем, за кем гнались через полмира. А также с его братьями. Мы можем умереть там - все мы. Но перед тем как мы уйдем к Свету, я должен это сказать. Я принадлежу тебе, дочь могучих духом женщин. Я твой.
Руки Искандера чуть сильнее стиснули девичьи плечи. Уна ощутила на себе все тот же горящий взгляд - настолько яркий, что сейчас казался затмевающим свет самых ярких звезд.
Амазонка задохнулась. Сердце прыгнуло, забилось часто-часто, девушка точно пребывала посреди жесточайшего боя, только в нем не существовало ни проигравших, ни побежденных. Во тьме, на берегу засоренного пруда, посреди города, чьи останки еще напоминали о былом могуществе, она ощущала себя подхваченной рекой времени. И чтобы бороться или бросать вызов не оставалось сил.
Можно сдерживать плоть, укрощая лишениями и трудностями. Можно смирить голос крови, поющий в жилах. Но никто и никогда не сможет смирить дух и сердце, говорящие иногда громче и вне желаний человека.
- Искандер, - только и смогла выдохнуть Уна, приникая к груди паладина.
Всем телом она прочувствовала дрожь рыцаря Церкви. На миг Искандер замер, точно колеблясь. Но только на миг, а затем...
Амазонка не могла себе представить, какими жадными способны оказаться его руки. Искандер стиснул ее крепко, почти до боли, впиваясь в полуоткрытые губы. От него пахло - дикими степями Амазонии, жарким воздухом Лут Голейна, душным ароматом джунглей... Всего себя, без остатка вкладывал Искандер в этот безрассудный порыв, уходя в него с головой, и забывая обо всем и всех, ждущих его впереди...
Уна с головой ушла в ослепляющий, ревущий вопль крови, поющей победную песнь. Упали запреты, исчезли преграды. Раздражительность и гнев, владевшие амазонкой последние сутки исчезли, вытесняемые могучим призывом, почти таким же древним, как и само Время. Уна задохнулась в его объятиях, ответно сжимая Искандера руками, прижимаясь к нему гибким, сильным телом.
- Любимый мой, - прошептала девушка, приникая к его губам.
Верхний доспех паладина упал к их ногам с дребезжащим стуком, но ни Уна, ни Искандер не слышали его. Они словно обезумели, впиваясь друг в друга, и не находя в себе сил напиться до конца, и снова пробуя пить - жадно, взахлеб, и, обессиленные, отступали вновь и вновь... В какой-то миг Уна ощутила себя обнаженной крепко прижатой к вздрагивавшему телу Искандера, настолько крепко, что казалось - самой вечности не по силам их разъединить...
