— Мы должны найти его, Иоганн, — сказал тайный советник. — Разумеется, его похитила бременская школьница. А ведь он на коленях заклинал меня присмотреть за ним по-матерински.
В баре блудного сына не было. Воспользовавшись случаем, Иоганн принялся раздаривать выигрыши. Одеколон шел нарасхват у крестьянских девиц. Какой-то голландке он вручил, не спросив ее, написанный маслом альпийский пейзаж. Она поблагодарила по-голландски.
Они возвратились к своему столику. Хагедорна все еще не было. Иоганн посадил двух мишек на третий стул. Тоблер снял черные наушники.
— Странно, — заявил он. — Без наушников вино кажется вкуснее. Ну какая, скажите, связь у слуха с вкусовыми нервами?
— Никакой, — изрек Иоганн.
Тут они начали экспериментировать. Затыкали уши и пили. Закрывали глаза и пили.
— Что-нибудь заметили? — спросил Тоблер.
— Так точно, — ответил Иоганн. — Все глазеют на нас и думают, что мы спятили.
— А еще что заметили?
— Можно делать что угодно — вино замечательное. Ваше здоровье!
В это время госпожа Каспариус, переодетая в школьницу-подростка с большим бантом в волосах, сидела с парижским апашем Фрицем Хагедорном в пивном погребке, прокуренном и переполненном. Вместе с ними за столом расположилось много посетителей. Они тоже были в маскарадных костюмах, однако страдали от этого.
Тридцатилетняя школьница открыла ранец, достала оттуда пудреницу и попудрила нахальный носик розовой пуховкой.
Молодой человек наблюдал за ней.
— Как с домашними заданиями, малышка?
— Мне срочно нужны дополнительные занятия с репетитором. Прежде всего по человековедению. Тут я совершенно не разбираюсь.
— Подожди, пока вырастешь, — сказал он. — Этот предмет познается только на опыте.
— Вот и нет, — возразила она. — Если бы зависело от этого, я была бы лучшей в классе. Увы, не получается.
— Жаль. Значит, все твое усердие напрасно. Бедное дитя!
Она кивнула.
— Кем ты хочешь стать, когда кончишь школу?
— Кондуктором трамвая, — ответила она. — Или цветоводом. Хотя лучше всего — прогуловодом.
— Ага. Тоже интересная профессия! А я хотел стать снеговиком. У них отпуск полгода с лишним.
— Это разве не у снегурок?
— Нет, у снеговиков. Но снеговику необходим аттестат зрелости.
— Ну и кем же вы стали?
— Сначала расписывал торты, — ответил он. — А сейчас вяжу галстуки. Доход есть. Собственная машина — автобус. Из-за многочисленной родни. Будешь в Берлине, покатаю. На шасси стоят ящики с цветами.
Школьница захлопала в ладоши и воскликнула:
— Красота! Герань?
— Разумеется, — сказал он. — Другие цветы вообще не подходят к автобусу.
Соседям по столу их разговор изрядно надоел. Они расплатились и сбежали.
Школьница, обрадовавшись, сказала:
— Давайте говорить громче, и через десять минут останемся здесь одни.
Но ее план расстроился. Сначала пришел Ленц, «трактирщик». Его бутылка «Золотой воды» была пуста. Он заказал бургундского и принялся распевать рейнские песни. Затем появилась фон Маллебре. С бароном Келлером. Обладая красивыми стройными ногами, она была одета придворным пажом, Келлер был в своем фраке. Они поздоровались приветливо, как только смогли.
— Вы во фраке? — удивился Хагедорн. Келлер поправил монокль.
— Я никогда не наряжаюсь. Это мне не по душе, не вижу в этом ничего смешного.
— Но… фрак на балу в отрепье? — удивилась школьница.
— Почему бы нет? — возразил толстяк Ленц. — Бывает и отребье во фраках! — Он расхохотался во весь голос.
Барон поморщился. А Хагедорн сказал, что ему, к сожалению, пора идти.
— Останьтесь, ну пожалуйста, — попросил паж. А школьница начала громко всхлипывать.
— Я дал слово, — объяснил молодой человек. — Мы, апаши, аккуратные люди. Речь идет о краже со взломом.
— А что вы хотите украсть? — спросил Ленц,
— Большую партию левых перчаток, — таинственно сказал Хагедорн и, поднеся палец к губам, быстро удалился.
Оба пожилых господина замахали руками, увидев Хагедорна.
— Куда вы исчезли со школьницей? — строго спросил Шульце. — Вы следовали доброму совету?
— Мой дорогой материнский наставник, — сказал молодой человек. — Мы беседовали только о том, кем хочет стать малышка, когда окончит школу.
