— Лю… ди… — проревел велет. — Лю… ди…
— Люди, — крикнул Мрак, удерживая испуганного коня. — А ты кто?
— Люди, — повторил велет. — Такие… махонькие.
— Ты не видел других! — гаркнул Мрак.
— Меня зо…вут Таран.
Мрак оглянулся на спутников, но даже Олег покачал головой.
— Видать, ты в свое время начадил, — предположил Мрак уважительно. — А за что тебя в камень?
Велет наконец убрал ладонь от глаз. У него были выступающие надбровные дуги, низкий лоб и тяжелая нижняя челюсть. Уши торчком, а глаза были посажены так близко друг к другу, что Мрак выбил бы их одним пальцем.
— За яблоко, — рыкнул велет. Широкое лицо налилось дурной кровью, глаза потемнели. — Я всегда дрался с богами… бивал часто… но взяли сонного! Теперь скала раскрывается раз в сто лет, чтобы видел белый свет, мучился…
— Раз в сто лет? — ахнул Олег с жалостью.
— Раньше в тыщу, — угрюмо сообщил велет. — Потом через каждые полтыщи… теперь уже раз в сто… Когда каждый день, я выйду!
Мрак смерил взглядом гигантскую фигуру, от которой веяло несокрушимой мощью.
— Ты, никак, бессмертен?
Велет удивился:
— Конечно! А как же иначе? И неуязвим к тому же. Боги страшились меня, я их гонял, как зайцев. Меня породила сама Апия, мать-сыра земля. Нас было двенадцатеро… А мы, сыны земли, всегда были сильнее богов, сынов неба…
— А где остальные одиннадцать? — спросил Мрак.
Велет зарычал, в непонятной ярости шагнул вперед. Огромные, как стволы деревьев, руки потянулись к Мраку. Едва ступня пересекла границу света и тени, стены затрещали, пошли смыкаться. Велет страшно закричал, уперся в надвигающиеся камни. Руки дрожали от напряжения. Мрак с ужасом увидел, что кулаки вминаются в гранитные плиты как в сырую глину, но внезапно руки согнулись в локтях, горы сдвинулись и уперлись в широкие, как коромысло, плечи. Снова велет побагровел, глаза лезли на лоб. Камни трещали, вдруг воздух с шумом вырвался из мощной груди. Раздался страшный нечеловеческий крик, брызнула кровь. Камни коснулись друг друга, замерли, трещина исчезла. На ее месте вздулся безобразный рубец.
Мрак тронул коня, бросил через плечо:
— Но заноза еще там!.. Как он сказал, раз в сто лет нарывает?
— Камень, — ответил Олег, пожав плечами. — Они живут медленнее. Но когда-то этот гной выйдет наружу.
Мрак на ходу шумно поскреб в затылке, скривился:
— Будет нашим правнукам работенка!.. Справятся ли?
Олег подумал, ответил тихо:
— Смотря какое потомство оставим.
В долгом молчании ехали, каждый погруженный в свои думы. Таргитай достал дудочку, печальная песенка начала складываться сама собой. Пальцы тоже сами перебирали дырочки. Мелодия получилась простая, чистая, бесхитростная, как он сам. Наверное, если бы Мрак складывал, получилась бы волчья, а у Олега — волховья, мудрая… Хотя могут ли песни быть мудрыми? Тогда это не песни.
Ехали до полудня, кони притомились, а Мрак придержал коня, сказал Олегу беспокойно:
— Что-то здесь нечисто.
— Что?
— Полдня едем и — ничего. Тихо.
В том же напряженном молчании проехали еще версты две. Когда проезжали мимо зарослей, — ближе чем на десять саженей Мрак не приближался, даже огибал такие места, — выскочили пять оборванцев с пиками, топорами, ножами.
— Деньги или жизни!
Мрак с облегчением перевел дух, потянулся за секирой.
— Уф, от сердца отлегло! И тут, как у людей.
Он поднял коня на дыбы. Измученный Таргитай, он всегда был измучен, как только слезал с печи, крикнул слабо:
— Деньги или жизни?.. Погодите, разбойнички! Нам надо подумать. Не прогадать бы…
Лиска выхватила меч, пришпорила коня. Олег с неодобрением смотрел обоим вслед. Оборванцам достаточно показать обнаженное оружие, разбегутся. Ни ума, ни славы побить таких жалких.
Олег и Таргитай миновали схватку, пусть дерутся без них. Мрак орал яростно, что двое в драку, а другие двое — в то место, где спина называется по-другому, тут и без сопливых скользко, сами разберутся…
Рев оборотня перемежался ударами: иногда звонкими, иногда — хрястом, от которого мороз продирал Олега, а Таргитай морщился, щупал, как талисман, дудочку. Кони прядали ушами, но не оглядывались — насмотрелись.
Мрак и Лиска догнали их нескоро, долго ехали бок о бок, перемывали подробности безобразной драки, похохатывали. У них начало появляться нечто общее. Олег косился угрюмо. Для него в облике Лиски проступило что-то неприятное, даже звериное. Молодая девушка не должна так легко хвататься за оружие!
