Голод терзал меня, но мне это было не впервой. Я заставил себя встать и двигаться дальше. «Только бы выйти в ту долину, откуда мы начали подъем на скалы», — с надеждой твердил я себе и тут заметил, что как-то вяло воспринимаю окружающее — то ли от голода, то ли потому, что снова оказался под влиянием сил, которые мешали нам тогда, при побеге из Эсткарпа.
Наступление темноты не остановило меня, я был одержим стремлением вернуться в Эскор. Наконец передо мной открылось какое-то узкое ущелье, и я заскользил по склону горы, слабо надеясь на то, что окажусь на заветной тропе. Спустившись вниз и осмотревшись, я увидел невдалеке свет костра… и оцепенел. «Меня опередили, — подумал я. — Они поджидают меня, чтобы снова взять в плен».
Я стоял и тупо соображал, как быть. «Если я побегу назад, то заблужусь в горах и не найду пути в Эскор», — подумал я.
— Брат… брат… — вдруг прозвучало у меня в мозгу.
Я был настолько погружен в размышления, что едва обратил на это внимание. Но спустя мгновение встрепенулся: «Кемок?.. Неужели это Кемок зовет меня?» Я сорвался с места и, выкрикнув имя брата, побежал к огню.
Он вышел мне навстречу, обнял, подвел к костру и усадил на кучу лапника. Затем протянул мне миску горячей, душистой похлебки.
Я с жадностью ел суп и время от времени бросал взгляд на брата. Он был в таком же одеянии, что и люди Дагоны, на поясе у него висел боевой кнут, и все же он оставался таким, каким запомнился мне во времена службы на границе. Мне казалось даже, что я снова сижу с ним у костра на бивуаке. Я первым нарушил молчание.
— Ты знал, что я возвращаюсь? — спросил я.
— Она знала — Владычица Зеленого Безмолвия, — ответил он, и я почувствовал холодок в его голосе. — Она сказала нам, что тебя схватили…
— И что дальше?
— Каттея порывалась броситься к тебе на помощь, но ей не позволили. Они лишили ее возможности мысленно общаться с нами! — Он сказал это со злостью. — Но меня они не стали удерживать, да и не смогли бы. Более того, они решили проверить на мне, как действует их особое колдовство. Они наложили на меня чары и отпустили искать тебя. Я не очень-то верил, что эти чары как-то помогут, тем более здесь, в Эсткарпе, но похоже, они-таки действуют, раз ты объявился… Килан, почему ты ушел от нас?
— Потому что так было надо, — ответил я и стал рассказывать ему обо всем, что случилось со мной с момента моего пробуждения от вещего сна, там, в Зеленой Долине. Я не скрывал и того, что чувствовал на себе постоянно чье-то давление, но чье — так и не смог понять.
— А Дагону ты не подозреваешь? — насторожился он.
Я покачал головой.
— Нет, ей это ни к чему. Видишь ли, брат, все мы являемся фишками в какой-то игре, смысла которой нам не дано постигнуть. Меня заслали сюда, а затем позволили — нет, заставили! — вернуться в Эскор. Есть ли в этом какой-то смысл?
— Мне этого тоже не понять, — согласился он. — В Эскоре, судя по слухам, скапливаются темные силы, и люди готовятся сразиться с ними. Честно говоря, я этому даже рад: игры втихую — не по мне.
— А что Каттея? Ты сказал, будто ее лишили возможности общаться с нами.
— До тех пор, пока она не даст обещание не пользоваться Силой. Они утверждают, что это Зудит нечисть. — Он обернулся и показал рукой в сторону скалистого склона. — Завтра днем мы увидимся с зелеными, они нас ждут.
В ту ночь меня мучили сновидения. Мне снилось, что я вместе с другими воинами объезжаю на коне луга и поля Эскора, облаченный в доспехи и с мечом на поясе. Я узнавал среди воинов давних знакомых, но видел и множество незнакомцев. Я увидел даже госпожу Крисвиту, тоже одетую в кольчугу и с мечом на поясе. Она была в толпе конников, состоящей из людей древней расы, и улыбалась мне. Мы двигались куда-то единым войском: на нашем знамени была большая зеленая птица. Ветер трепал знамя, и казалось, что птица живая и машет крыльями. Какие-то невероятные чудовища угрожали нам со всех сторон, но мы оказывали им достойный отпор.
— Килан! — разбудил меня Кемок, тряся за плечо. — Что, кошмар снится?..
— Как сказать… — ответил я. — Брат, ты жаждал сразиться с нечистью, похоже, нас это ждет, и либо мы освободим Эскор от гадов, либо навсегда останемся в его земле. Трудное нам выпало время…