Трое против Колдовского Мира - страница 136

Наконец я добрался до уступа скалы и попробовал выкарабкаться на него, но зловонная грязь не отпускала, жадно засасывая тело. Повернувшись, я, выбиваясь из сил, рубанул позади себя мечом, выполз и в изнеможении растянулся на краю, задыхаясь и ловя ртом воздух, насыщенный зловонными испарениями. «Скорее наверх, — подгонял меня внутренний голос, — наверх и прочь отсюда». Я пополз, оставляя за собой липкий след. «Скорее», — стучало в мозгу.

Позади раздались чавкающие звуки, заглушившие бульканье пузырей. Такие же звуки сопровождали меня, когда я плыл. Лапы мои еще больше напряглись, борясь с тяжестью тела. Я полз, держа меч в зубах, и при каждом неосторожном движении ранил губы, но не решался ни на мгновенье выпустить оружие.

Чавканье позади нарастало, приближаясь, но я не мог оглянуться. Подгоняемый страхом, я прополз еще немного и, с трудом встав на колени, развернулся всем туловищем назад.

Они плыли по этой мерзости со скоростью, на которую я не был способен. Их было двое и…

Обессиленный, я не мог без опоры подняться на задние лапы и подполз к большому камню. Цепляясь за него, я каким-то образом умудрился встать и привалился к нему спиной, лицом к зловонной впадине.

У них была серая бородавчатая шкура, сильные лапы, широкие плечи и жабьи морды; в прорези рта виднелись острые клыки. Поперек черепа от одного огромного уха до другого тянулся зазубренный мясистый гребень. В этих тварях было сходство с моим нынешним обликом!

Разевая длинные щели ртов, они перекрикивались на неведомом мне языке. Каждый держал топор — огромный, как Топор Вольта, который я видел у Кориса, правда, рукояти были гораздо короче. Я догадался, что эти твари гонятся за мной.

Бежать было некуда, да я и не смог бы, даже если бы заставил свое изможденное тело сделать величайшее усилие. Похожие топоры были на вооружении у сулькарцев и применялись не только в ближнем бою, но и для метания издалека — страшное оружие в руках опытных воинов. Были ли таковыми эти жабообразные твари, я не знал, но противника всегда лучше переоценить, чем недооценить.

У меня был только меч, и, чтобы пустить его в ход, я вынужден был дожидаться, пока враги приблизятся. Вряд ли им удастся метнуть топоры, пока они барахтаются в жиже, лихорадочно соображал я. Надо вернуться к краю уступа и не дать им выбраться, тогда у меня будет преимущество.

Но я был слишком неповоротлив и совсем выдохся, пробираясь через эту зловонную яму, и не мог даже оторваться от камня, к которому привалился. Я попробовал взмахнуть мечом, но лапа плохо повиновалась мне, и на миг показалось, что исход боя уже предрешен в пользу врага.

— Ситри! — я поднял меч и, держа рукоять на уровне губ, направил его острием вверх — туда, где могло быть в этом пространстве небо. — Твоим именем буду я сражаться… Не лишай меня покровительства… Помоги выстоять против Тьмы! Ибо я должен выполнить то, что начал. — Я бормотал наугад первое, что приходило в голову, не надеясь быть услышанным.

Если бы я сделал только несколько шагов к краю, я мог бы пронзить этих тварей мечом, пока они вылезали на уступ. Но я чувствовал, что не в силах идти, а если бы пополз, то оказался бы лежащим перед ними, подставляя шею под топор.

Они, наверное, считали меня легкой добычей или просто были слишком несообразительны, чтобы, выбравшись, сразу метнуть топоры. С боевыми кличами ринулись они ко мне, держа оружие наготове, и я попробовал взмахнуть мечом, как если бы у меня было обычное человеческое тело.

Меч вырвался из моих лап и метнулся по воздуху. Это опять был уже не меч, а проблеск золотого света, мелькнувший так стремительно, что я не успел за ним уследить и не понял, что произошло дальше. Я увидел только, как сначала один, потом другой враг падает с зияющей на горле раной, и оба они, выронив топоры, зазвеневшие о камень, сползают по наклонному уступу, обливаясь кровью. Я стоял, прижавшись спиной к камню и раскрыв рот от изумления.

Тут раздался другой звон, более громкий, похожий на колокольный, — передо мной лежал меч. Я оттолкнулся от своей опоры, шатаясь, сделал шаг к нему, но, наклонившись, потерял равновесие и рухнул ничком. Я лежал, чувствуя под собой стальную поверхность меча, от нее через мою отвратительную шкуру в тело начало вливаться тепло, а потом — свежие силы. Я приподнялся, опираясь на передние лапы.