Трое против Колдовского Мира - страница 106

— Почему? — спросил я прямо.

— Почему? Да потому, что скоро ты встанешь перед выбором, и если ошибешься — все, чего ты хочешь, чем ты был и чем мог стать, превратится в ничто.

— Твое пророчество слишком темно, госпожа… — начал я.

Она выпрямилась, пронзив меня своим ястребиным взглядом.

— Госпожа, — передразнила она. — Я Лоскита, раз уж ты назвал меня этим именем. И ни в каких титулах не нуждаюсь. Не забывай, с кем говоришь, сын воина и колдуньи.

— Я совсем не хотел тебя оскорбить.

— Что ж, можно извинить твое невежество, — ответила она с надменностью не меньшей, чем та, что была присуща колдуньям Эсткарпа в обращении с мужчинами. — Да, я могу пророчествовать. Ты что же, хочешь узнать свое будущее? Стоило ради этого совершать такой путь! У всех людей один конец…

— Я ищу сестру, — прервал я ее. — Я дошел до черной скалы. Фубби сказала, сестра вошла в скалу и за ней опустилась колдовская завеса.

Лоскита сощурилась и, скрестив кисти рук, взявшись за браслеты на запястьях, принялась вращать эти зеленые каменные кольца.

— Колдовская завеса? Кто же из Великих или их приспешников сунулся через границы владений Лоскиты? Сейчас посмотрим.

Отпустив браслеты, она протянула руки над выемкой с голубым песком и стала быстро водить ими вверх-вниз, обмахивая ладонями дно. Голубые песчинки, крутясь, фонтаном поднимались в воздух и снова оседали вниз. Но теперь песок ложился неровно, бороздами, и на его поверхности появилось изображение башни. Она была похожа на сторожевые башни, стоявшие на границе Эсткарпа — только без бойниц.

— Ага… — Лоскита рассматривала изображение. — Черная Башня. Время не стоит на месте, а маленький человек надел слишком большие сапоги.

Лоскита резко подалась вперед, словно ее внезапно что-то поразило. Меня охватила смутная тревога. И опять Лоскита протянула руки перед собой — фонтан песка снова взметнулся в воздух и опал. На этот раз появилась не башня, а что-то похожее на один из гербов древней расы. Но присмотревшись, я понял, что это не герб, а магический знак.

Лоскита, не отрываясь, смотрела на него и водила пальцем в воздухе, повторяя замысловатое переплетение линий. Не глядя на меня, она спросила коротко:

— Твоя сестра колдунья?

— Она обучалась колдовству в Эсткарпе, но не давала клятву и не получила колдовской камень. Она обладает некоторой Силой…

— И большей, чем ты думаешь. Слушай внимательно, Кемок Трегарт. В давние времена на этой земле жили те, кто жаждал власти и притязал на управление силами, дотоле лежавшими под спудом. Иные рождаются с этой жаждой, она снедает их, как лихорадка, и они готовы бросать на ее алтарь, точно дрова в огонь, все, что, как им кажется, может приблизить их к желанной цели. В те дни некоторым удалось возвыситься с помощью знания; они раздирали эту землю на куски и перенесли свою борьбу в такие места, о которых и помыслить трудно, Великие ушли, но желание походить на них вселяется в людей. Они знают мало, владеют лишь жалкими обрывками древнего знания, разрозненными и случайными, и пытаются собрать эти обрывки воедино, чтобы осуществить свои намерения. Здесь в горах есть человек, который немало преуспел в этом.

— Динзиль! — воскликнул я.

— Если ты знаешь, зачем тогда спрашиваешь?

— Я не знал. Я только чувствовал, что он…

— Отторгся от человеческого рода? — подсказала она. — Значит, ты почувствовал то, что в нем таится. Но ты не колдунья, Кемок Трегарт. Кем бы ты ни был или мог бы стать со временем, ты — не твоя сестра. Динзиль видит в ней средство продвинуться дальше по пути к своей вожделенной цели. Она обучена, но не давала клятву, а значит — уязвима для его влияния. Через нее он добьется…

— Но она не согласится! — горячо возразил я, не допуская даже мысли о союзе между Каттеей и тем, кто играет с темными силами, неосторожно спущенными с привязи.

— Ее согласие и не потребуется. Динзиль уверен, что если она откажется помогать ему добровольно, он все равно сможет использовать ее как ключ. Твоя сестра в Черной Башне, в самом центре его тайного мира.

— Я пойду туда…

— Ты видел действие колдовской завесы. Как же ты пойдешь? — спросила она.