— Гарри, — сказала она, — подожди пожалуйста.
Он остановился.
— Гарри, ты расстроен, — начала она. — Что тебя беспокоит? Ведь не Малфой же?
Драко смотрел на нее. Все его эмоции сплелись в один клубок в желудке: напряжение из-за того, что вот уже два дня он притворяется Гарри, ярость, шок, боль и теперь — ужас, ужас от того, что что-то может случиться с Гарри — в любой момент, может, даже прямо сейчас, и в этом будет виноват он. Драко не знал, чего ему больше всего хочется в этот миг: наорать на Эрмиону или поцеловать ее опять; и то, и другое казалось весьма привлекательным.
— Я очень устал, Эрмиона, — сказал он. — Я просто хочу лечь спать.
— Это из-за того, что случилось раньше? — спросила она. — Ну, после… после Бладжера? Я ведь действительно не хотела сердиться на тебя, Гарри, вообще-то…
Она подошла ближе к Драко, глаза ее были полны любви. Любви к Гарри.
Драко взорвался.
— Не все в этом мире связано с тобой, Эрмиона! — заорал он. — Не все!
Отпихнув ее, он побежал вниз по ступенькам и вылез через портрет наружу.
* * *
Когда прозвучало имя Сириуса, у Гарри подогнулись колени. Стой, как ни в чем ни бывало, приказал он себе.
— Мы давно знали, что он крестный отец мальчика, — сказал МакНейр. — Проблема была в том, чтобы найти его. Но мы накрыли его — это сделал Червехвост, все было просто и гениально. Червехвост вспомнил пещеру, куда они с Сириусом лазали во время каникул, когда гостили у его родителей. Он явился туда и наложил Связывающее заклинание на Блэка…
— Переходи к сути, МакНейр, — прервал его Люций. — При чем здесь я?
МакНейр выглядел разочарованным.
— Ну, это просто. Завтра Червехвост привезет Блэка из Корнуэлла, и нам нужно место, где его можно было бы держать. Хотя бы пару дней, пока Поттер не придет за ним. Мы не можем оставить Связывающее заклинание, а то он умрет, а у тебя самое большое подземелье…
— О, спасибо, — саркастично заметил Малфой. — Конечно, план довольно глуп и прямолинеен, но он все же лучше всего предыдущего. Привозите Блэка сюда. Я не видел его со школы. Устроим встречу выпускников.
Они с МакНейром засмеялись. Гарри — нет, у него было ощущение, что сейчас ему станет дурно.
Дверь открылась, вошла высокая стройная белокурая женщина. Она была не в мантии, а в длинном черном платье с разрезом. Гарри немедленно узнал ее: это была мать Драко.
— Нарцисса, — удивился Люций, — что-то случилось?
Женщина улыбнулась и сразу стала очень красивой. Гарри вспомнил, что видел ее на Кубке мира по Квиддичу, и подумал: вот откуда Драко получил эту бледную красоту.
— Я хочу забрать Драко, — спокойно сказала она. — Я еще не видела его, с тех пор, как ты привез его домой, Люций.
Малфой махнул рукой:
— Ладно, забирай.
Гарри посмотрел на отца Драко. Он ужасно хотел остаться и услышать еще о Сириусе.
— Но я…
— Драко, — голос Люция Малфоя был холоден, как лед. — Иди со своей матерью.
Гарри неохотно вышел следом за Нарциссой из комнаты. Он ожидал, что она захочет обнять, поцеловать или как-то еще поприветствовать сына, но она просто пошла по коридору. Гарри плелся за ней, внимательно глядя по сторонам.
Неплохо бы изучить Имение…
Нарцисса остановилась в коридоре, на стенах которого была, как сперва показалось Гарри, целая выставка портретов каких-то куколок, в разноцветных платьях. Присмотревшись, он понял, что это были младенческие и детские фотографии Драко. Гарри заулыбался.
— Да, твои детские фотографии, — улыбнулась Нарцисса в ответ. — Милые, правда?
На одном портрете Драко — в розовых штанишках и берете — было примерно года три. Гарри перевел взгляд на другую фотографию — Драко было пять и из-за светлых кудряшек он выглядел точь-в-точь как девочка, при нем были все Малфоевские регалии, включая черный плащ. С весьма недовольным видом он теребил край своего плоеного воротника.
— Да, очень, — кивнул Гарри.
Нарцисса провела его по извилистым коридорам в большую столовую, где велела посидеть, пока она принесет что-нибудь поесть.
Устроившись за огромным столом, на котором не было ничего, кроме чудовищных размеров серебряного канделябра с семью зелеными свечами в форме ящериц, Гарри почувствовал себя очень маленьким: казалось, стол тянется примерно милю. Стены были увешаны страшенными портретами Малфоевского семейства, на одном из которых мрачный волшебник, рассмотрев Гарри, полоснул себя пальцем по горлу. На другой стене висел здоровый шелковый гобелен с фамильным гербом: зеленая змея в виде буквы «М», на фоне которого человек в плаще с капюшоном всаживал нож в спину другого. Ниже была написана фраза по латыни "DE GUSTIBUS NON DISPUTANDEM" — Гарри даже не представлял, что она может означать. Эрмиона бы знала, но мысли об Эрмионе причиняли боль.
