Но этого не будет.
Аните хотелось забиться в угол и рыдать.
— Ты готова?
Не плакать! Она выше этого и не собирается опускать руки. Анита моргнула, стерла скатившуюся слезу, открыла дверь спальни и улыбнулась:
— Конечно. Идем?
Джио внимательно посмотрел на нее, но, ничего не сказав, направился к машине, прихрамывая. По дороге он не проронил ни слова и слегка приободрился, лишь увидев Карлотту. Джио посмеялся, когда та осмотрела его и принялась причитать по поводу его травм.
— Я в полном порядке, — сказал он, но горничная хлопнула руками по переднику, вытерла глаза и обняла Джио, потом усадила его и угостила пирогом. Накормила она и Аниту, как только увидела потерянное выражение ее лица.
— Ешь, дорогой. Давай! Тебе нужно хорошо питаться, чтобы выздороветь.
— Я хорошо питался. Анита готовила и прекрасно обо мне заботилась. Расскажи лучше о своих правнуках. Как они?
— О, отлично! Ты не представляешь, как здорово быть прабабушкой! Намного проще, чем родителем. Можно отдать детей маме и папе, а когда они будут умыты и накормлены, взять обратно. Идеально!
Джио развеселился, а Анита ковыряла пирог вилкой, будучи не в состоянии улыбнуться. Она была расстроена. Мало того что им не удалось поговорить, так теперь Джио, скорее всего, останется в имении.
За десять дней Анита окончательно убедилась в том, что не сможет быть с другим мужчиной. Она любила Джио так сильно, что даже мысль о том, что к ней может прикоснуться кто-то другой, вызывала отвращение.
— Анита, ты совсем не ешь.
— Прости, Карлотта. Я плотно позавтракала.
Горничная ей не поверила. Анита заметила это по ее взгляду: в нем было сочувствие и понимание. В семье Джио все знали, что она любит его. Всегда любила и всегда будет любить.
Лидия родила через три часа после приезда. Массимо был рядом с женой, а Лука и Изабель обеспечивали медицинскую помощь.
Анита и Джио задержались. Неприлично уезжать, когда ребенок должен вот-вот родиться. Словно уйти со свадьбы до того, как появится невеста. Да и вообще, как бы он смог уехать? Ему понадобилась бы помощь Аниты, а та была занята с детьми.
Они были на кухне с родителями и пятью ребятишками. Карлотта готовила что-то невероятно вкусное, чтобы отвлечься, а остальные взрослые развлекали детей. Франческа, Лавиния и Антонио были очень активными, но Анна-Мария капризничала, а Максимус, младший сын Луки, устал. Джио взял мальчика на руки и стал убаюкивать его.
Вскоре на кухне появился Лука с радостной улыбкой на лице.
— Ну что? — спросили все хором.
— Мальчик, — сказал он, сияя. — Он в полном порядке, и мама чувствует себя хорошо. Вот. Я сфотографировал малыша. Через минуту вы все сможете увидеть его.
Лука показал снимок в телефоне. Франческа и Лавиния посмотрели первыми, затем захныкал Антонио, желая увидеть своего новорожденного братца, а потом Анна-Мария, дочь Луки, пробралась в толпу, чтобы взглянуть на младенца.
— Ох, какой же он красивый! — воскликнула Карлотта, заглядывая через плечо Луки и плача от счастья.
«Да, очень красивый», — подумал Джио, и сердце его сжалось, когда он передал фото племянника Луке:
— Держи.
Лука задумчиво посмотрел на брата, но ничего не сказал. Анита рассматривала новорожденного вместе с родителями Джио, и по ее щекам катились слезы.
Джио понял, что у него никогда не будет этого — толпы счастливых людей, любующихся сделанной наспех фотографией его новорожденного ребенка, потому что ребенка не будет.
Ставки слишком высоки, а риск — слишком велик.
Боль и чувство вины пронзили его, и Джио отвернулся. Он устал играть в счастливое семейство, и в этот самый момент рядом появилась Анита:
— Джио? Ты как?
— Мне нужно уехать. Можешь отвезти меня во Флоренцию?
— Что? — Анита была явно озадачена. — Разве ты не останешься здесь, раз уж все приехали?
— Я им не нужен.
— Конечно, нужен! И они нужны тебе. Ты не должен оставаться один.
— Со мной все хорошо, — отрезал Джио, хотя никогда не чувствовал себя хуже.
Он был опустошен. Ему хотелось вернуться к себе в квартиру и спрятаться от людей. Надолго.
— Ну, ты в любом случае не можешь сейчас уехать. Ты должен увидеть ребенка, похлопать брата по плечу, выпить чего-нибудь.
