А из глубин его подсознания всплывали туманные воспоминания о том, что в этих местах он когда-то уже бывал. Или это напомнило ему Альпы? Пожалуй, нет. Высокогорные луга в Норвегии? Тоже нет. И дело, кажется, не во внешнем сходстве. Он бывал именно здесь! Но эта мысль была настолько дикой, что он постарался отбросить ее.
И все-таки, если переход в этот мир вооружил его знанием неизвестного языка, то не исключено, что его мозги могут выкинуть и другие шутки. А может, в его теле просто оказалось чужое сознание? Он внимательно осмотрел свои ладони; крепкие длинные пальцы, ощупал нос, горбинку на котором оставил ему на память тот великий день, когда они разнесли команду политеха (счет 38:24). Нет, он это он. И, кстати, настоятельно нуждается в бритве.
Солнце уже клонилось к закату, когда они выехали на пологий берег обширного озера. Из камышей поднялась в воздух стая диких уток.
— Туточки, — сказал Хуги. — Уф! Мой бедный зад. — Он спрыгнул с коня и потер ягодицы.
Хольгер спешился. Стреноживать верного, как пес, Папиллона не было надобности, он только перебросил поводья на луку седла. Жеребец потянулся мордой к сочной траве.
— Надо ее подождать, — пробурчал Хуги. — У нее здесь гнездо. А коли ждать, быстрее получится, если промочить горло.
Хольгер извлек из мешка еще одну флягу.
— Ты мне так и не рассказал, кто она?
— Алианора-то? Дева она, лебедь, — ответил гном и сделал огромный глоток. — Летает себе по лесам и собирает наши слухи да новости — кто шепнет, кто крикнет. Мы тут все ее любим. Уф! Может, ведьма из старой Герды и никакая, но пиво у нее — как ни у кого другого.
Папиллон заржал. Хольгер обернулся и увидел гибкое пятнистое тело, скользящее к озеру. Леопард!
Мгновенье — и он уже, готовый к сражению, сжимал в руке меч.
— Не надо! Не надо! — Хуги попытался схватить его за руку. — Он мирный. Он не нападет, если его не трогать.
Леопард застыл и устремил на них холодный желтый взгляд. Хольгер вернул меч в ножны. Над головой зашумели большие крылья.
— Она, она! — закричал Хуги и принялся прыгать и размахивать руками. — Э-ге-гей! Давай сюда, к нам!
С неба упал лебедь. Такой огромный птицы Хольгер еще не видел. Лучи солнца золотили красивое оперение.
Хольгер неуверенно шагнул вперед, пытаясь сообразить, как принято представляться в подобных случаях. Птица взмахнула крыльями и отлетела в сторону.
— Не бойся, Алианора, не бойся! — выбежал вперед Хуги. — Это страсть какой благородный рыцарь, он хочет только кое-что у тебя спросить.
Лебедь встрепенулся, вытянул шею, раскинул крылья и поднялся во весь рост. И — Боже! — тело его прямо на глазах стало удлиняться, шея — укорачиваться, крылья — утончаться… Хольгер перекрестился.
И вот вместо лебедя перед ним стоит женщина!
Нет — девушка! Не старше восемнадцати лет: стройная и высокая, загорелая, с каштановыми волосами, свободно падающими на плечи, большими серыми глазами, нежным ртом и россыпью редких веснушек на вздернутом носике — загляденье! Хольгер понял, что нужно делать: он расстегнул шлем, снял его, сдернул шапочку и поклонился.
Она робко шагнула навстречу. Ее длинные ресницы дрогнули. Весь ее наряд состоял из короткой туники без рукавов, сшитой, казалось, из перьев и плотно облегающей тело. Босые ступни тонули в траве.
— Стало быть, это ты, Хуги, — произнесла она. В ее низком контральто звучал» те же, что и у Хуги, гортанные нотки. — Привет тебе. И тебе привет, сэр рыцарь, друг моего друга.
Леопард подошел к ней, сел и уставился на Хольгера подозрительным взглядом. Алианора улыбнулась и потрепала его по шее. Он потерся мордой о ее колено и заурчал, как дизельный двигатель.
— Этого длинного молодца звать сэром Хольгером, — объявил Хуги важно. — А ты, сэр рыцарь, понятное дело, видишь перед собой деву-лебедь. А потому пора подкрепиться. — И гном вновь приложился к фляге.
— Гм! — Хольгер не знал, что говорить. — Для меня большое счастье познакомиться с тобой, благородная госпожа.
Девушка явно продолжала его опасаться, и Хольгер решил, что следует вести себя как можно более учтиво.
— О нет, — улыбнулась она. — Это для меня счастье. Не часто я встречаюсь с людьми, а тем более с такими мужественными воинами.
