— Что у них самое ценное?
— Понятия не имею.
— Вы видели их коллекцию антиквариата и картин? — спросил наш русский полицейский.
Что-то я, конечно, видела, но я не разбираюсь ни в картинах, ни в антиквариате, ни в ювелирных украшениях. Мой отец тоже не разбирается и этими направлениями никогда не занимался и заниматься не собирается.
— А вы услышали про какой-то антиквариат? — Я кивнула в сторону коридора.
— В том-то и дело, что нет, — признался Потап Прокопьевич. — Им нужен сам «этот козел». И теперь я подумываю, что вы правы. Он нужен, как донор спермы. Рождение ребенка от наследного принца одного из европейских государств открывает большие возможности. Вот ведь какие преступники пошли! Да если бы мне кто-то такое сказал, когда я в школу милиции поступал…
Потап Прокопьевич махнул рукой.
— Что вы хотите? Современные технологии. Наука не стоит на месте. И преступность идет в ногу со временем.
— И часто опережает государственные структуры.
Я спросила, эти ли гаврики пытались выкрасть отца Бенедикта (или Лотара) из больницы.
— Они, — кивнул Потап Прокопьевич. — Медсестра двоих опознала.
— Они сами что говорят? Они спасали своего коллегу из больницы?
— Вот еще! Он же из другой банды. Зачем им спасать конкурента? Им нужен Лотар. Однозначно.
Спала я как убитая. Я заметила, что в последнее время я сплю очень крепко, и меня стало клонить в сон и днем, хотя раньше этого не было. В машине почти всю дорогу до Новгорода проспала. Хотя я здорово устала за последнее время. А нервов сколько было потрачено? Да и не двадцать лет уже…
С утра я планировала навестить в больнице Звонникова, потом заехать в гости к Валерии. В ночь нашего прибытия дежурила не она, и утром тоже оказалась не она.
Мы с телохранителями вкусно позавтракали в соседнем с гостиницей кафе, я попросила несколько пирожков для Звонникова, в маленьком магазинчике купила сок ему и нам в машину.
Виктор Семенович выглядел не лучшим образом, но держался бодро. Мы с ним вышли в коридор, я сказала ему, какую версию предложила органам. Археолог усмехнулся.
— Скажите мне, как специалист, эти медальоны первых христиан на самом деле такие ценные? Как я понимаю, обе банды — если это, конечно, две банды, а не одна — охотятся за ними?
Звонников вздохнул и пояснил, что если смотреть на медальоны как на ювелирные украшения (а сам он видел только один, который Лотар привез в Россию), то особой ценности они не представляют. Может, чуть дороже лома. Но тут дело в другом — их можно подавать как христианские святыни, в особенности один — тот, который мог принадлежать Киприану Карфагенскому. А это уже совсем другая цена. Историческая составляющая очень существенно увеличивает ценность любой антикварной вещи.
— Доказать, что хотя бы один из медальонов принадлежал Киприану Карфагенскому, нельзя?
— Нет. Упоминаний о том, что он был какой-то особенный, нет. Распятие на медальоне было не только у него. До нас дошли многие труды Киприана Карфагенского, может, даже все. Точно — большинство. Также сохранились труды Понтия Карфагенского — диакона, который служил у епископа Киприана.
Археолог рассказал мне, что этот Понтий был личным другом Киприана Карфагенского, вместе с ним отправился в изгнание и был рядом с ним до дня казни. До нас дошел его труд «Жизнь и страдания Киприана» — о жизни и смерти его друга. Поэтому современные ученые и богословы так много знают о Киприане — больше, чем о ком-либо из христианских священников первых веков христианства. Но Понтий не пишет о том, что медальон Киприана был где-то закопан — один или вместе с другими. Также Звонников сообщил, что анализ ткани, которую привез Лотар, подтвердил ее древнее происхождение. То есть можно говорить о том, что Лотар нашел медальоны христиан, живших во времена Киприана Карфагенского, но нельзя утверждать, что хотя бы один из них принадлежал Киприану Карфагенскому. Но Ватикан, скорее всего, подаст это так, как нужно. Кому они должны представлять доказательства?
— Вера или есть, или нет, — сказал археолог. — Вы или верите в божественное провидение, в чудеса, которые творит Господь, или не верите. Лотар собирается передать эти медальоны лично папе. В конце концов, не на территории же бывшего Карфагена их оставлять?! Там же в любой момент может начаться очередная «арабская весна» или что-то подобное.
