— Еще не хватало! — включилась я в игру. — С какой это стати иностранцам нашего мужика отдавать? Тем более в Швецию, где у нормальных белых гетеросексуальных мужиков становится все меньше и меньше прав.
Шведская принцесса вытащила из кармана смартфон, быстро нашла фото Лотара (с перекрашенными волосами) и предъявила мне:
— Вы про него говорите?
— Про него, — признала я.
— Он — принц! Его ищут! А вы его прячете. Это преступление!
— По какому кодексу? — встрял Потап Прокопьевич. — Вы находитесь на территории Российской Федерации. А у нас ни в одном кодексе про запрятанных принцев ничего не говорится.
— У вас разрешено прятать людей?
— По их доброй воле — да. Если они не совершили никаких правонарушений. Наши бабы часто друг от друга мужиков прячут. Мужиков на всех не хватает, даже несмотря на то, что у нас большинство — гетеросексуалы. А ваш так называемый принц как раз просился назад к Ларисе Ивановне. Не хотел из камеры уходить, пока она за ним не приехала. Мы его отпускали, он не шел. Ему у Ларисы Ивановны нравится. Просил себя ей отдать — мы отдали.
— Вы собираетесь за него замуж? — спросил сопровождавший принцессу блондинистый мужчина. Говорил на английском.
— Нет.
— Тогда зачем он вам нужен?
— Мы в ответе за тех, кого приручили, — ответила я с ничего не выражающим лицом.
— Где вы его нашли?! — встряла принцесса.
— Отбила у хулиганов, — честно ответила я. — Они его зачем-то хотели к себе забрать. Я считаю несправедливым, когда трое бьют одного. Я вмешалась. Потом этот ваш принц увязался за мной. И теперь как только опять в какую-то историю влипает, звонит мне.
— Где он сейчас? — спросила принцесса.
— Не знаю, — произнесла я.
— То есть как не знаете?! — закричали хором принцесса и ее спутник. — Куда вы его дели?
— Я забрала его из этого отделения полиции и отпустила на все четыре стороны.
— Вы не должны были его отпускать!
— Я чего-то не понял, — встрял Потап Прокопьевич. — То вам не нравится, что его прячут, то вам не нравится, что его отпустили. Он — совершеннолетний по законам всех стран. Куда хочет — туда идет. Главное, чтобы законы не нарушал. Что вам двоим нужно? Вы понимаете, что отнимаете и мое время, и время Ларисы Ивановны. Нет у нас вашего принца!
— Тут недалеко вчерашние демонстранты собираются, — с невинным видом сказала я. — Но без плакатов. Я видела их, когда ехала. Может, ваш принц с ними? По крайней мере, вы можете их про него спросить.
— Я вам даже сотрудника выделю, чтобы проводил вас на площадь, — любезно предложил Потап Прокопьевич.
Принцесса с сопровождающим ушли, Потап Прокопьевич встретился со мной взглядом.
— Принц где?
— Не знаю. Может, на самом деле на площади? Там народу уже прилично собралось. Я всех не могла рассмотреть.
— Вы его отпустили, Лариса Ивановна?
— А что мне с ним делать-то? Я сейчас в Питер поеду. К себе на предприятие. Не туда же мне его с собой тащить? Кстати, эти двое шведов вам документы предъявили?
— Предъявили. Только у бабы не написано, что она принцесса. Я вообще не знаю, что пишут в паспортах у европейских принцесс. Но она мне попыталась объяснить про свое родство со шведской королевской семьей. Может, и этому идиоту тоже объясняла? А шведа я и так знаю. Это археолог из лагеря Звонникова. Шведская баба еще и журналистка. Она приехала про этого археолога писать. И про Звонникова и всю экспедицию. И вдруг ее заклинило на Леониде Петровиче, или как там его. Он в лагерь тоже приезжал, как она сказала. Не знаю зачем. В общем, как я понял, он от нее сбежал. Может, и не псих?
Я пожала плечами.
— Леонид Петрович не говорил вам, что он принц?
«Я это и без него знаю».
— Знакомые мужчины меня пытались впечатлить по-разному, — обтекаемо сказала я. — Личными достижениями, недвижимостью, предприятиями, просто деньгами. Но родословной пока никто не пытался. Кстати, эта шведская принцесса говорила, что он за принц? Потомок нашей последней царской семьи? Швед? Датчанин? Норвежец? Там везде есть королевские семьи.
Потап Прокопьевич задумался.
— Нет, просто повторяла, что это — пропавший принц.
— Вам поступали заявления от родственников о пропаже принцев?
