Он поерзал в седле. Провести полночи в седле и гнать при этом стадо было для него еще непривычной работой. Собака-пастух прекрасно знала свое дело и очень ему помогла сегодня ночью, но не привыкший к медленному передвижению Лопес взбрыкивал при каждом удобном случае, и у Майкла болело все тело. Зато самые дорогие на ярмарке молочные коровы будут теперь пастись на самых плодородных пастбищах, которых хватало на ранчо Бирклоу!
Это породистое, длиннорогое стадо было давней мечтой Уэйда. Майкл дотронулся рукой в перчатке до медвежьего когтя на кожаном шнурке, который висел у него под рубашкой. Старик Мак Симмонс понял его и продал ему стадо, не торгуясь.
Майкл приподнял шляпу, вытер потный лоб банданой и с ненавистью посмотрел на большого черного быка по кличке Крупная Неприятность. Этот бык сполна оправдывал свою кличку, и всю ночь Майклу приходилось не спускать с него глаз.
Как бы то ни было, время для публичной демонстрации он выбрал удачно: как раз накануне Дня независимости. Майкл Бирклоу вступает в права наследства! Клуб поймет, что он гонит стадо на землю предков навсегда.
Старое седло отца громко скрипнуло под ним. Такие седла на Западе в шутку называли «Не забудь позвонить». Что, если позвонить Кло? Майкл усмехнулся про себя. Объявить ей, что она теперь его женщина? Это было все равно, что размахивать красной тряпкой перед разъяренным быком, который стоял сейчас напротив него. Она была такая же упрямая и воинственная, способная устроить самые крупные неприятности. И все равно Кло — его женщина! Только его, черт возьми! И всегда была ею.
Майкл вдохнул полной грудью свежий воздух и заметил рыжую лисицу, крадущуюся в траве. Высоко в голубом небе заливался жаворонок. Над прозрачной рекой, протекавшей через всю долину, еще стоял туман; ровные прямоугольные поля Мела Джонсона зеленели за изгородями. Скалы Хребта Бирклоу белели за городом в утреннем солнце, окруженные полосой сосен и альпийскими лугами.
Кло… Он оставил ее ночью, свернувшуюся клубочком на тахте, похожую на маленькую девочку, если бы не черные круги под густыми ресницами. Она слишком возбуждена и работает на износ. «Майкл…» — прошептала она и опять погрузилась в сон. Это нежное, сонное бормотание было таким по-домашнему уютным, что в душе Майкла вновь зашевелились глупые, полузабытые мечты. Он так устал помнить только об окровавленных трупах и жестоких убийцах… Ночью в седле у него было достаточно времени вспоминать нежную кожу Кло и то, как жадно она выгибается ему навстречу.
Майкл медленно погнал стадо к городу. Старые особняки 1880-х годов с почтовыми ящиками на булыжной мостовой Главной улицы живописно смотрелись с холма в утреннем свете.
В его седельной сумке замяукал котенок. Майкл приоткрыл ее, освободив усатую мордочку, и подтолкнул коленями Лопеса. Он надеялся, что Джо Айссекс выполнил свою часть работы, отогнав горожан подальше от дороги и позаботившись о безопасности детей.
Монрой Тиббс завел мотор и торопливо развернулся, чтобы догнать стадо черных длиннорогих коров, которое спускалось с холма к Главной улице. Он видел, как Джо Айссекс, хромая, бежит перед стадом, разгоняя прибаутками зевак. Дети стояли на верандах домов рядом со старожилами, которые глазели на стадо и громко переговаривались, вспоминая старые времена и забытый обычай.
Когда стадо медленно прошло мимо банка, Майкл приподнял шляпу, приветствуя Брэдли Гилкриста, который наблюдал за шествием из окна. Вызов был брошен.
Джози, улыбаясь, выбежала из помещения радиостанции, подбежала к Майклу и пошла рядом с Лопесом, держась за стремя.
— Твой отец бы гордился тобой, Майкл. Но Кло будет в бешенстве. Она тебе задаст трепку!
Майкл улыбнулся. Ему понравилась эта идея.
— Спасибо за предупреждение. Я приготовлюсь дать отпор. Как Мэгги Тен Фезер? — тихо спросил он.
— Куинн вчера целый день отпаивал ее травами и совершал обряды, которые она помнит. К вечеру она немного окрепла, и он перевез ее к своему другу, там Мэгги будет в безопасности. Куинн съездил в санаторий, сказал, что он ближайший родственник и берет на себя заботу о ней. Сейчас оформляет страховку и документы на полную опеку.
