-- На слѣдующій день послѣ этого у васъ былъ де-Кавуа, продолжалъ кардиналъ:-- онъ приходилъ просить васъ пожаловать во дворецъ; вы не отдали ему этотъ визитъ и поступили дурно.
-- Монсиньоръ, я боялся, что навлекъ на себя немилость вашего высокопреосвященства.
-- Но за что? За то, что вы исполнили приказаніе вагшего начальства съ такою ловкостью и храбростью, съ которою не сдѣлалъ бы этого другой? Вы боялись навлечь на себя мою немилость, когда вы заслуживали только позвалы! Я наказываю только тѣхъ, которые не повинуются, но не тѣхъ, которые, какъ вы, исполняютъ приказанія... слишкомъ хорошо... Въ доказательство этого вспомните то число, когда я присылалъ звать васъ къ себѣ, и поищите въ вашей памяти, не случилось ли чего-нибудь съ вами въ тотъ самый вечеръ. Это былъ именно тотъ вечеръ, когда произошло похищеніе г-жи Бонасье.
Д'Артаньянъ задрожалъ: онъ вспомнилъ, что полчаса тому назадъ бѣдная женщина, проѣхала мимо него, увлекаемая, безъ сомнѣнія, той же силой, которая была причиной ея исчезновенія.
-- Наконецъ, продолжалъ кардиналъ,-- такъ какъ съ нѣкоторыхъ поръ я ничего не слышу о васъ, мнѣ захотѣлось знать, что вы подѣлываете. Къ тому же, вы обязаны мнѣ нѣкоторой признательностью: вы сами замѣтили, какъ васъ щадили во всѣхъ обстоятельствахъ.
Д'Артаньянъ почтительно поклонился.
-- Это было сдѣлано, продолжалъ кардиналъ,-- не только по чувству естественной справедливости, но еще и въ виду нѣкотораго плана, который у меня былъ относительно васъ.
Удивленіе д'Артаньяна все болѣе и болѣе возрастало.
-- Я имѣлъ въ виду изложить вамъ этотъ планъ въ тотъ день, когда вы получили мое первое приглашеніе. Къ счастью, ничего не потеряно отъ этого замедленія, и сегодня я сообщу вамъ его. Сядьте вонъ тамъ, напротивъ меня, г. д'Артаньянъ: вы дворянинъ достаточно благородной крови, чтобы слушать меня не стоя.
И кардиналъ показалъ рукой на стулъ молодому человѣку, который былъ такъ удивленъ всѣмъ происходившимъ, что повиновался только по второму знаку своего собесѣдника.
-- Вы храбры, г. д'Артаньянъ, продолжалъ его высокопреосвященство,-- и благоразумны, что еще лучше. Я люблю людей съ умомъ и сердцемъ; не пугайтесь, сказалъ онъ, улыбаясь,-- говоря: людей съ сердцемъ, я подразумѣваю людей храбрыхъ, но хотя вы и молоды и несмотря на то, что вы едва вступаете въ свѣтъ, у васъ много сильныхъ враговъ; если вы не будете осторожны, они васъ погубятъ.
-- Увы! монсиньоръ, отвѣтилъ молодой человѣкъ,-- и очень легко, безъ сомнѣнія, потому что они сильны и имѣютъ хорошую поддержку, между тѣмъ какъ я одинъ.
-- Да, это правда, но, несмотря на то, что вы одиноки, вы уже много сдѣлали и сдѣлаете еще гораздо больше, я не сомнѣваюсь въ этомъ. Впрочемъ, я полагаю, что вы нуждаетесь въ руководителѣ на томъ смѣломъ жизненномъ пути, на который вы вступили, потому что, если я не ошибаюсь, вы пріѣхали въ Парижъ съ честолюбивымъ намѣреніемъ -- составить себѣ карьеру и разбогатѣть.
-- Въ мои годы у людей бываютъ иногда безумныя надежды, монсиньоръ.
-- Безумныя надежды бываютъ только у дураковъ, а вы человѣкъ умный. Послушайте: что сказали бы вы, если бы я вамъ предложилъ сдѣлаться прапорщикомъ моей гвардіи и далъ бы роту послѣ войны?
-- Ахъ, монсиньоръ!
-- Вы согласны! не правда ли?
-- Монсьньоръ... пролепеталъ д'Артаньянъ въ страшномъ замѣшательствѣ.
-- Какъ, вы отказываетесь?! вскричалъ кардиналъ съ удивленіемъ.
-- Я служу въ гвардіи его величества, монсиньоръ, и не имѣю никакихъ причинъ быть недовольнымъ.
-- Но мнѣ кажется, продолжалъ его высокопреосвященство,-- что мои собственные гвардейцы въ то же время и гвардейцы его величества, и въ какомъ бы французскомъ полку они ни служили, все равно -- служатъ королю.
-- Ваше высокопреосвященство не такъ поняли мои слова.
-- Вамъ нуженъ какой-нибудь предлогь, не правда ли? Я понимаю. Ну что же, этотъ предлогь у васъ есть: производство, открывшаяся кампанія, удобный случай воспользоваться предложеніемъ, все это для свѣта, а для васъ лично -- необходимо имѣть сильныхъ, надежныхъ покровителей, потому что вамъ не лишнее будетъ знать, г. д'Артаньянъ, что мнѣ представлены большія жалобы на насъ: вы далеко не всѣ дни и ночи посвящаете исключительно службѣ короля.
