А ведь он с самого начала подозревал, что профессор Эними имеет какое-то отношение к Пожирателям смерти, хотя, конечно, не мог предугадать плана Волдеморта. Директор тогда решил подождать, посмотреть, как учитель себя проявит, не допустит ли каких-либо ошибок, которые можно будет использовать на благо Ордену. Дамблдор всегда стремился защитить и обезопасить Гарри - не только потому, что любил мальчика, но и потому, что считал именно его спасителем от Волдеморта. Альбус никогда не думал в таком ключе о Драко - тот был обречен и, в глазах старого мага, не мог никак повлиять на судьбу волшебного мира. Но в тот день, когда в школу заявился Фадж - Дамблдор позволил Драко «заколдовать» его, Альбуса, потому что решил, Малфою все равно невозможно помочь, а так оставался шанс, хоть и ничтожный, что слизеринцу удастся убить Волдеморта. Директор мог, как год назад, эффектно исчезнуть прямо из-под носа у министра Магии, но в такое время совсем не хотел оставлять школу - атаки Пожирателей становились все более частым явлением, и кто-то должен был защищать учеников. «Как же я ошибался!..»
В бесплодных попытках найти выход Дамблдор с утра не замечал ничего и никого вокруг. Он не отвечал МакГонагалл, которая спрашивала: «Почему Гарри Поттера не было на завтраке, и на учебе, и за обедом... и он целый день просидел в спальне, запечатав дверь, глядя в одну точку и не желая никого слушать... а теперь и вовсе куда-то исчез?». До слуха Альбуса долетали отрывки из рассказа Минервы, и ему хотелось сказать ей, что не о гриффиндорце сейчас надо беспокоиться, но он понимал, что этим расстроит ее еще больше. А ему доставало и Снейпа, расхаживавшего сначала в его кабинете, и ругавшего на чем свет стоит всех Поттеров до седьмого колена, а заодно и своего лучшего ученика, который «как умудрился дать Непреложный Обет?!», а потом, когда директор попросил его уйти - вышел и стал ходить взад-вперед перед горгульей, раздражая бедное создание.
Дамблдор действительно не знал, как разрешить ситуацию. Слишком уж хорошим учеником оказался Драко Малфой: без единого недочета он использовал несколько сложнейших заклинаний, и все же добился того, что ему было нужно. А теперь никто не в силах был разрушить его Непреложный Обет. Этот мальчик мог бы совершить очень великие дела, понял директор, который почувствовал, как кто-то убил самого великого мага волшебного мира - Волдеморта. Дамблдор прибыл в лес, откуда Драко выслал Патронуса, и исполнил фактически последнее желание Малфоя - отдал ему портключ. Затем вернулся в замок, чтобы вновь начать мучиться размышлениями.
Даже если бы ему удалось каким-то немыслимым способом вырвать Драко из лап дементоров (что было в принципе невозможно), оставалось самое необратимое - парень сходил с ума прямо на глазах...
Снейп все так же мерил шагами пустой коридор перед горгульей, действуя ей на нервы, и у него в голове неотвязно вертелась фраза: «Любовь сводит с ума, любовь сводит с ума...»
«Чертов Поттер!».
Это из-за него Драко попал в эту ситуацию, пошел на такое, и теперь погибнет.
«Гриффиндорский идиот!».
Он даже и не подозревает, несчастный эгоист, зацикленный на своих страданиях, почему Драко так поступил.
«Любовь сводит с ума...».
Этот мальчишка свел с ума его лучшего ученика, которого он любил как своего собственного сына, может быть, даже больше, чем любил его Люциус, помешанный на этикете и продолжении рода чистокровных волшебников.
...Любовь сводит с ума... Так может, ненависть вернет рассудок?
- Директор! - Снейп ворвался в кабинет. - Я знаю, как спасти Драко!
* * *
Били часы. Гарри все так же неподвижно сидел, обхватив руками колени, на кровати Драко, и не думал считать удары. Он их даже не слышал - только чувствовал, глубоко сердцем, как те, что впервые отразились в его груди, когда их с Малфоем словно толкнуло друг к другу на полуночной дуэли. Мальчик будто отсутствовал здесь - не слышал ничего, не видел, что происходит вокруг, не чувствовал, как чьи-то руки неожиданно обняли его. Он уже не понимал, что случилось, и как давно - просто в душе была невыносимая пустота, как если бы из груди вырвали сердце.
