Смотри: я сильный. Но сейчас я плачу.
Смотри в глаза! Ты этого хотел?
Я гордый, я не встану на колени.
Один лишь шаг - и вниз я полетел,
Чтоб раствориться в пустоте Вселенной...
Снейп ворвался в комнату, рывком распахивая дверь.
- Что случилось, профессор?
Дамблдор склонялся над юношей, неподвижно лежащим на диване. Большой зеленый диван казался невероятно огромным по сравнению с худеньким телом.
- Помогите мне, Северус, - директор торопливо шептал слова неизвестного зельевару заклинания, а декан Слизерина тем временем нащупывал у мальчика пульс.
- Что с ним? - тихо спросил Снейп, голос которого слегка дрожал, несмотря на попытки придать лицу безразличное выражение.
- Волдеморт бросил в него убивающее проклятие, но мне, кажется, удалось воспрепятствовать осуществлению его замыслов.
- Вы отразили Непростительное заклинание? - в глазах Снейпа мелькнули удивление и недоверие.
- Нет, - возразил Дамблдор. - Ты же знаешь, это никому не под силу. Моим заклинанием было Приори Инкантатем.
- Но... чем оно поможет ему? - недоумевал учитель.
- Это единственное, что я мог сделать, - заметил Дамблдор, - хоть и не знаю точного результата взаимодействия этих двух заклятий. Видишь ли, я направил заклинание не на палочку, а на волшебника. И я надеюсь его спасти, если ты мне поможешь.
- Что я должен делать? - спросил зельевар, усаживаясь на диван рядом с мальчиком, и встревожено глядя на неподвижное лицо. Менее всего Снейпу хотелось, чтобы внутреннее волнение отразилось на лице.
- Обеспечьте ему полный покой на три дня, - сказал директор.
* * *
Драко Малфой сидел, обняв тонкие колени, на подоконнике низкого огромного окна Астрономической башни, и смотрел вдаль. В начале учебного года с ним произошло что-то необъяснимое. В его душе проснулось неконтролируемое чувство, с каждым днем наполнявшее его все больше, теплыми лучами распространяясь от солнечного сплетения по телу, а потом собираясь в тугой комочек возле сердца. Это было какое-то неодолимое желание обнять весь мир. То, что Малфой последние пять лет скрывал под маской равнодушия, грозило вот-вот вырваться наружу, пробив защитную оболочку высокомерия и хладнокровия. Отец, которого мальчик выбрал за безусловный образец для подражания, с детства учил его скрывать сильные чувства, но с каждым днем для Драко это делалось все сложнее. Труднее становилось «надевать» на лицо хмурую гримасу с кривляющимися губами, особенно, когда так хотелось улыбнуться навстречу солнцу; труднее было закрываться от окружающих, когда сердце рвалось верить каждому; но, к ужасу Малфоя, труднее всего оказалось продолжать язвить Гарри Поттеру и ссориться с ним. Рядом с Поттером слизеринец неожиданно стал утрачивать способность говорить гадости. А вместо того, чтобы с торжеством направить на своего врага волшебную палочку, Малфою снова и снова хотелось, как на первом курсе, протянуть ему руку, только чтобы на этот раз Гарри пожал ее… Все теплые чувства, переполнявшие душу Драко, словно обострялись рядом с гриффиндорцем, а мир безо всяких причин вдруг делался светлым и счастливым. Началось ли это с той памятной дуэли, или позже, или раньше - еще тогда, когда Малфой впервые увидел нескладного, но такого милого мальчишку, - он не знал. Старался найти этому хоть какое-то логическое пояснение, но как можно было объяснить симпатию к своему врагу? Попытался избавиться от такого ощущения - как будто бы на время получилось. Малфой стал игнорировать Поттера и старательно избегал встреч с ним. Но, все же, первым, кого юноша искал, входя в Большой Зал, был гриффиндорец. Драко позволял себе один только этот первый взгляд в обмен на целый день полного «не замечания». Все бы хорошо, если бы Поттер еще и не снился ему все чаще... Это было и странно, и пугающе, и главное - с каждым днем нравилось Малфою больше и больше: если сначала из-за этого он боялся засыпать, то теперь с нетерпением ждал своего ночного видения.
Его вполне устраивало такое положение дел, но только до позавчерашнего утра. Когда Драко спустился в Зал, Гарри там не было. Около двух часов слизеринец тщетно искал среди толпы гриффиндорцев глаза цвета весны, а потом начал замечать, как от волнения не находят себе места друзья Поттера. Но Малфой посчитал, что не будет так глуп - ведь Чертов Золотой Мальчик постоянно пропадал куда-то, но всегда выходил сухим из воды.
