Три круга Достоевского - страница 4

Крайне принижены и фактически сведены к водевилям серь­езнейшие сибирские повести «Дядюшкин сон» и «Село Степанчиково и его обитатели». Не замечают философичности этих по­вестей. Глубоко философский образ главного героя «Села...» — Фомы — толкуется чаще всего упрощенно.

Много резких и резчайших суждений высказано по адресу глубочайшего произведения Достоевского «Записки из подполья». В последнее время к «Запискам...» немного подобрели, источник ругательств иссяк. В комментариях к Полному собранию сочи­нений отсутствует резкость по отношению к повести. Находят, что полемика здесь не только с Чернышевским, но и с Зайце­вым и Катковым. А это уже в пользу Достоевского. Ибо спорить только с Чернышевским, по мысли комментаторов, значит, зани­маться явно несправедливым делом. Совершенно правильно под­черкивается, что «Записки...» не есть полемика с «Что делать?». Это уже хорошо. Но все это частности. Недостатки же в глаз­ном: полное непонимание философской и социальной глубины повести. Неубедительные ссылки на неубедительную мысль Горь­кого, увидевшего в «Записках...» обоснование нигилизма и анар­хизма, сути дела не меняют.

В психологии читателей все еще держится мысль о том, что «Крокодил» — это пасквиль на Чернышевского. К чести достоевсковедения надо отнести то, что эта укоренившаяся мысль была опровергнута на документальной основе: в опубликованных черновиках к этому рассказу не оказалось даже имени Чернышевского.

Но самая несправедливая оценка была дана роману «Бесы». Весь запас ругательств был использован по его адресу: «лите­ратурная гниль», «клевета», «пасквиль», «карикатура» и т. п. За что только ни ругали рам да: не изображены «бедные люди», нет социального, российская администрация если и критикуется, то лишь за то, что не умеет бороться с революционерами, взгляды автора шовинистические, окарикатурил революционеров, обругал социализм, полемизировал с Чернышевским. Какие только дово­ды ни приводились для унижения романа. «Бесами» восхищался Бердяев — довод, против инсценировки романа выступил Горь­кий — довод, иначе писали о революционерах Тургенев, Репин и Маковский — довод, «Бесы» подняты на щит символистами — довод. Можно было бы продолжить этот неиссякаемый в свое время поток. Но не стоит. Замечу только, что в свете таких оце­нок идейного плана естественно был сделан вывод о художест­венной несостоятельности романа. В последние семь-восемь лет в свете общественной практики был начат пересмотр «Бесов». Он идет пока еще крайне медленно, но ругательства все осла­бевают и ослабевают. И, видимо, не далеко то время, когда это произведение будет оценено адекватно тому глубочайшему фи­лософскому и социальному содержанию, которое в нем заклю­чено.

О «Братьях Карамазовых» почти двадцать лет не говорят, что это церковничеокий роман. Но все еще повторяют, что автор там выступает против суда присяжных и что в «поэме» Ивана Карамазова выражена «реакционная сущность» философии До­стоевского.

До сих пор висит лолупроклятие над глубочайшим произве­дением Достоевского «Дневник писателя». Его чаще всего счи­тают реакционным. Он издан всего лишь один раз, более сорока лет назад и даже не прокомментирован. Те попытки, которые де­лаются для объективного рассмотрения этой глыбы мыслей, по­ка еще очень слабы, чтобы рассчитывать на изменение психоло­гии общества. Особенно если учесть, что даже некоторые из серь­езных исследователей Достоевского высказывали сомнение в необходимости равного для «Дневника...» тиража при издании Пол­ного собрания сочинений писателя. И, видимо, они не были оди­ноки.

Помимо оценки конкретных произведений существуют оценки творчества и мировоззрения Достоевского в целом. В такой же мере адекватные действительности. Все это связано. Иногда об­щая оценка определялась через оценки конкретных произведе­ний. Но такое не часто. Чаще конкретные произведения оцени­вались под влиянием общей оценки.

Общие оценки были разными в одно и то же время. Они ме­нялись и по времени. Но было и есть в них нечто устойчивое.

Прочно укрепилась мысль о наличии разных периодов в твор­честве и мировоззрении писателя. Таких периодов выделяют два: досибирский и послесибирский. Разделяют периоды смена ко­ренных убеждений, иное восприятие мира. Эволюция от лучше­го к худшему, от прогрессивности к реакционности.