— Конечно. — Промолвил Лео. — Я слушал внимательно.
— Вы так и сделаете.
— О’кей, — сказал Лео. И бросился на ребенка.
Его руки сомкнулись вокруг ее шеи, и он сжал ее. Девочка сурово уставилась на него. Ее рот безмолвно скривился. Она даже не пыталась сопротивляться, царапаться или отталкиваться. Он продолжал сжимать, и так долго сжимал, что казалось, будто если его хватка станет крепче, то руки застынут на ее шее навсегда.
Когда он отступил, девочка была мертва. Ее тело осело, затем согнулось и покатилось на бок. Ни крови, ни следа борьбы. Только ее рот стал черным, иссеченным.
Лео задумался: «Ладно, а что делать дальше? Если он — она или что бы это ни было — умерла, стоит ли волноваться?»
Но нереальный мир вокруг оставался. Он думал, что мир этот исчезнет, когда уйдет ее — Элдрича — жизнь.
Он стоял как вкопанный, не двигаясь ни на дюйм, вдыхая запах воздуха, вслушиваясь в шелест ветра. Ничего не изменилось, за исключением того, что девочка умерла. Почему? Невероятно, но случилось что-то ужасное.
Наклонившись, он включил доктора Смайла.
— Объясни, — попросил он.
Доктор Смайл услужливо провозгласил:
— Здесь он мертв, мистер Балеро. Но в комнате на Луне…
— Ладно, — оборвал Лео. — Хорошо. Тогда объясни, как выбраться из этого места. Что сделать, чтобы вернуться на Луну, к… — Он махнул рукой. — Ты понял, что я имею в виду. И как можно скорее.
— В данный момент, — объяснил доктор Смайл, — Палмер Элдрич, хотя и здорово рассержен, вводит тебе внутривенно вещество, которое служит противоядием Чу-Зет. Ты скоро вернешься. — Потом добавил: — Это будет скоро, почти мгновенно. Конечно, с позиции времени того мира. А для этого… — Он щелкнул. — Для этого чуть дольше.
— Как, чуть дольше?
— О, несколько лет, — проговорил доктор Смайл. — Но вполне возможно, что меньше. Дни? Месяцы? Чувство времени субъективно. Вот и посмотрим, как чувствуешь его ты. Не сердись.
Сев у трупа ребенка, Лео вздохнул, опустил голову и приготовился ждать.
— Составлю вам компанию, — сказал доктор Смайл. — Если смогу. Боюсь только, что без живого присутствия мистера Элдрича, — его голос, как почувствовал Лео, стал слабым, словно медленно сходил на нет, — ничто не сможет спасти этот мир. Только мистер Элдрич. Так что, я боюсь…
Голос исчез совсем.
Наступила полная тишина. Умолк даже далекий ветер.
«Сколько же?.. — спросил себя Лео. И вдруг подумал: — А почему бы не создать что-нибудь, как прежде».
Взмахнув рукой на манер дирижера симфонического оркестра, он постарался представить перед собой в воздухе реактивное такси.
Появился какой-то тусклый контур. Зыбкий, бесцветный, почти прозрачный. Лео поднялся, подошел к нему поближе и попробовал еще раз, изо всех сил, представить себе такси. На мгновение, казалось, получились цвет и форма, но потом вдруг все задрожало, будто повисшая сброшенная хитиновая оболочка, и взорвалось. «Такси», в лучшем случае двухмерное, разлетелось, рассыпалось на мелкие куски. Лео повернулся к ним спиной и с отвращением пошел прочь. «Вот напасть», — сказал он мрачно самому себе.
Он продолжал бесцельно идти вперед, пока не пришел, как-то разом, к чему-то лежащему в траве, чему-то мертвому. «Вот оно, — подумал Лео. — Последнее свидетельство того, что я сделал».
Он ударил мертвого глака носком туфли. Носок прошел сквозь него совершенно свободно, и Лео с отвращением отпрянул назад.
Засунув руки поглубже в карманы, он закрыл глаза и еще раз помолился, но как-то смутно. Было просто желание, потом оно стало четче и яснее.
«Я должен победить Элдрича в настоящем мире, — сказал Лео себе. — Не только здесь, но чтобы об этом кричали все газеты. И не для себя, не для П.П.Лайотс и торговли Кей-Ди. А для каждого в Солнечной Системе. Потому что Палмер Элдрич — захватчик. И мы можем кончить точно так же, как те умирающие на равнине вещи. Они становятся ничем, просто грудой осколков. Вот оно, то „перевоплощение“, которое Элдрич обещал Хепбёрн-Гилберту».
Лео побродил еще некоторое время, а потом медленно повернулся к тому месту, где остался чемоданчик доктор Смайл.
Кто-то склонился над чемоданчиком. Человек или квази-человек.
